У того, кто стоит сейчас перед ним, небрежно встрепаны рыжие волосы, пряди торчат во все стороны, но рука не тянется их пригладить. Надменная, жесткая усмешка – губы такие знакомые, а кривит их кто-то чужой. И под глазом ветвится татуировка черной тушью, у Лави её никогда не было… верно? - Отпусти его, - говорит чужак. – Он – один из Ордена Историков, а не дурацкая пешка Ватикана. У него есть долг. Есть обязанности. Он должен идти вперед, собирать факты и складывать из них мозаику истории. У него голос Лави. Лицо Лави. Он так же, как Лави, закидывает руки за голову, когда делает вид, что расслаблен и безмятежен. - Только таким идиотам, как вы, могла прийти в голову подобная затея. Вы не сможете идти рядом вечно, выискивая новые войны и новые возможности обойти запреты. Скоро все будет кончено, так или иначе - эта часть истории закончится. Сорок девятая запись будет стерта. Наступит время для следующей, у него будет новое имя и новая маска. Он стоит слишком близко, бьет словами наотмашь. Канда не может атаковать в ответ, только уклоняться, ему трудно с ним спорить. Канде хочется сорваться и орать. О том, что все это - неправда. Все, что говорит Историк. Всё, что он уже слышал от других людей. Всё, что они с Лави – с ним, а не с этой высокомерной дрянью! – уже давно обсудили. И приняли решение. - Ты понимаешь, что не удержишь его? Как бы ни старался. Он выберет дорогу, по которой шел всю жизнь, потому что в этом – его Предназначение. Я знаю. Я – это он. Тот, кем он все-таки станет вне зависимости от его сиюминутных желаний и привязанностей. - Не ври. Ты – не он, - зло цедит Канда сквозь зубы. – А он не хочет больше быть Историком. Он хочет быть собой. - Мало ли, чего он хочет, - кривится чужак. - Отпусти его. Сейчас. Пока ещё не поздно. Пока еще не все правила нарушены, пока не запущены механизмы компенсации, пока расплата ударит – только лишь по сердцу, по глупым, ненужным чувствам, не причинив серьезного вреда. Отпусти…
… Канда просыпается, рывком выныривая из удушливого сна. На улице уныло воют псы, глухо каркает воронье. Звери нервничают, предчувствуя скорый финал. Их можно понять, но хочется только захлопнуть окно плотнее и задернуть шторы. Лави – его Лави, под глазом незажившая ссадина, и темный круг от недосыпа, и никаких следов татуировки – опять сидит, склонившись над книгами, что-то сравнивает, делает пометки на полях. Канда встает из кресла, в котором умудрился задремать, ожидая пока этот грамотей закончит работу, подходит ближе, становится совсем рядом, заглядывает через плечо. Лави поднимает голову и недоуменно спрашивает: - Юу? Что-то случилось? - Не отпущу, - говорит Канда. Какая-то шавка взвывает особенно резко и пронзительно, оба вздрагивают и оборачиваются к окну. В оконном стекле отражается не-Лави, смотрит насмешливо – мол, что, съели? Я все ещё тут! – и на несколько мгновений обоим становится страшно. Но Канда сжимает плечо друга, и тот оборачивается к нему, улыбается. Историк исчезает, Лави – остается.
Это лошадь с мечом на голове. Она охраняет мои надежды и мечты.
Большое вам спасибо, автор! Я проникся. Отсутствие ООСа радует особенно. У вас оченно живой Дик. Хоть я и подразумевал, что просить отпустить будет Канда, но, тем не менее, ваше исполнение доставило. Откройтесь, заказчик хочет знать своего героя!
Басти , вот черт, опять мы с Вами не совпали в прочтении ключ-фразы! Но хоть в правильном направлении не совпали, вроде. Очень рад, что Вам понравилось Спасибо, кстати, за заявку - ковыряться в этом "треугольнике" очень интересно. Откройтесь, заказчик хочет знать своего героя! Я писал для Вас в первом круге на заявку про "Ты сейчас кто?", так что мы даже уже знакомы.
У того, кто стоит сейчас перед ним, небрежно встрепаны рыжие волосы, пряди торчат во все стороны, но рука не тянется их пригладить. Надменная, жесткая усмешка – губы такие знакомые, а кривит их кто-то чужой. И под глазом ветвится татуировка черной тушью, у Лави её никогда не было… верно?
- Отпусти его, - говорит чужак. – Он – один из Ордена Историков, а не дурацкая пешка Ватикана. У него есть долг. Есть обязанности. Он должен идти вперед, собирать факты и складывать из них мозаику истории.
У него голос Лави. Лицо Лави. Он так же, как Лави, закидывает руки за голову, когда делает вид, что расслаблен и безмятежен.
- Только таким идиотам, как вы, могла прийти в голову подобная затея. Вы не сможете идти рядом вечно, выискивая новые войны и новые возможности обойти запреты. Скоро все будет кончено, так или иначе - эта часть истории закончится. Сорок девятая запись будет стерта. Наступит время для следующей, у него будет новое имя и новая маска.
Он стоит слишком близко, бьет словами наотмашь. Канда не может атаковать в ответ, только уклоняться, ему трудно с ним спорить. Канде хочется сорваться и орать. О том, что все это - неправда. Все, что говорит Историк. Всё, что он уже слышал от других людей. Всё, что они с Лави – с ним, а не с этой высокомерной дрянью! – уже давно обсудили. И приняли решение.
- Ты понимаешь, что не удержишь его? Как бы ни старался. Он выберет дорогу, по которой шел всю жизнь, потому что в этом – его Предназначение. Я знаю. Я – это он. Тот, кем он все-таки станет вне зависимости от его сиюминутных желаний и привязанностей.
- Не ври. Ты – не он, - зло цедит Канда сквозь зубы. – А он не хочет больше быть Историком. Он хочет быть собой.
- Мало ли, чего он хочет, - кривится чужак. - Отпусти его. Сейчас. Пока ещё не поздно. Пока еще не все правила нарушены, пока не запущены механизмы компенсации, пока расплата ударит – только лишь по сердцу, по глупым, ненужным чувствам, не причинив серьезного вреда. Отпусти…
… Канда просыпается, рывком выныривая из удушливого сна. На улице уныло воют псы, глухо каркает воронье. Звери нервничают, предчувствуя скорый финал. Их можно понять, но хочется только захлопнуть окно плотнее и задернуть шторы.
Лави – его Лави, под глазом незажившая ссадина, и темный круг от недосыпа, и никаких следов татуировки – опять сидит, склонившись над книгами, что-то сравнивает, делает пометки на полях. Канда встает из кресла, в котором умудрился задремать, ожидая пока этот грамотей закончит работу, подходит ближе, становится совсем рядом, заглядывает через плечо.
Лави поднимает голову и недоуменно спрашивает:
- Юу? Что-то случилось?
- Не отпущу, - говорит Канда. Какая-то шавка взвывает особенно резко и пронзительно, оба вздрагивают и оборачиваются к окну.
В оконном стекле отражается не-Лави, смотрит насмешливо – мол, что, съели? Я все ещё тут! – и на несколько мгновений обоим становится страшно. Но Канда сжимает плечо друга, и тот оборачивается к нему, улыбается.
Историк исчезает, Лави – остается.
Этот раунд – за ними.
спасибо )
просточитатель
Просточитатель
автор - гребаный канонист - очень радуется, когда ООС нет)))Спасибо, кстати, за заявку - ковыряться в этом "треугольнике" очень интересно.
Откройтесь, заказчик хочет знать своего героя!
Я писал для Вас в первом круге на заявку про "Ты сейчас кто?", так что мы даже уже знакомы.
О, тогда это может стать традицией))
Еще раз спасибо за такое няшное исполнение.