Тихо. Невероятно тихо. И почему-то в этой тишине шелест оконной занавески кажется просто оглушительным. Слышно даже, как слабые солнечные лучи, потягиваясь, перезваниваются друг с другом, желая доброго утра. Или не слышно? Кто знает… Чего не примерещится в такую рань. Плавно оттолкнуться от окна, сделав несколько шагов вглубь комнаты, глубоко вздохнуть, ощущая, как едва теплые пучки света скользят по лицу и путаются в волосах, лезут в глаза, мешая сосредоточиться. Привлекают внимание к себе – все они, малыши, такие. Все… Достаточно в отражение посмотреть, если верить словам того, кто сейчас мягко ловит в кольцо рук и зарывается лицом в волосы с мягкой улыбкой. Почему-то все вылетает из головы в мгновение ока; сознание такое же чистое, как утренний прозрачный воздух. И только и остается, что ощутить тепло того, кто стоит сзади, молча улыбается и думает о чем-то своем. Только и остается, что прижаться к нему, на миг ощутив себя совсем ребенком в заботливых объятьях самого близкого и родного человека, и забыть, кем они являются вне остатков этой ночи и вне этого рассвета, завладевшего миром. Забыть о том, что начнется через несколько часов, что потом будет больно, страшно, плохо, обидно… Это все потом. Не сметь нарушить это странное, почти священное безмолвие. Щуриться, но ловить, ловить яркие лучи, что рвутся из-за горизонта в окно, распахнутое настежь. Провожать глазами последние вспышки звездных осколков, растворяющиеся в рассветном небе. Дышать полной грудью, ощущать тепло, жить. Жить. И ощущать тепло – не только физически. Поднять руку и запустить ее в черные волнистые волосы, ощутить улыбку, почувствовать касание губ на своей шее, не отводя глаз от ослепительного света за окном. И понять главное. Пусть будет, что будет, после нас хоть потоп, а сейчас… …Во Вселенной есть только мы одни.
- Ну, должно же быть что-то у нас общее, мальчик. - Да? - Аллен подозрительно косится на португальца, продолжая массировать пострадавшее колено. - Ну, да. Помимо Семьи, - недовольное шипение заставляет сделать паузу, - помимо Семьи, - продолжает упорно гнуть свою линию Тикки, - карт, та~ак, что у нас там было еще? – Мик с усмешкой пихает плечом экзорциста - то ли нечаянно, то ли специально получается достаточно сильно: тот, не ожидавший такого, съезжает с камня, хватаясь за раненный бок и ругаясь сквозь зубы. - Ничего не было, - Аллен недовольно смотрит снизу вверх. - А надо чтобы было, - португальцу нравится провоцировать, нравится напоминать Уолкеру про их родство, про их встречи и последующие за ними реванши, - вот поэтому я считаю, что это справедливо. - Что именно? – экзорцист предпочитает сидеть на траве, пусть земля мокрая и холодная после дождя. - Мальчик, вот это справедливо, - Тикки на мгновенье становится серьезным, указывая на шрам. Аллен поджимает губы, хмурится: - С чего это ты вдруг начал о справедливости? - Разнообразие? – и серьезность сменяется привычной и такой знакомой усмешкой. - Ты не прав. Муген до тебя не добрался, - Уолкер отворачивается, чувствуя, что разговор может уйти на скользкую дорожку, которую они оба молчаливо согласились обходить, дабы не будить былое, потому что каждый раз болезненные темы перерастали в безысходное сидение по разным углам. - До меня добрался ты, и какая разница, чей меч изгнал человека – твой или Муген? Аллен поджимает ноги, обнимая колени: - Я - Человек. И ты – тоже. Это наш выбор. - Мальчик, в этой Вселенной мы одни, кто на обеих сторонах сразу. Правда, я как-то в человечестве не заинтересован. И все же, все же… - и как-то не вяжется усмешка и серьезный взгляд, - нет, мальчик, ты дурно на меня влияешь. Аллен хмыкает: - Значит, во Вселенной есть только мы одни? - Такие психи? Определенно. - И все же несправедливо, - хитро улыбается Уолкер, - один против двух. - Ты младше, значит, выносливей. По идее. - Неужели? – Аллен притворно возмущается. - Аргумент, что я Ной не считается. Ты только что тут разглагольствовал, что я человек. Вот сиди и молчи. Ты младше, значит, тебя можно и дважды мечом. Уолкер качает головой: - Оригинальное мышление, я тебе все хотел это сказать. - Я знал, что ты меня ценишь. - Лишь то, что ты человек на моей стороне. - Ма~альчик, ну, не начинай, - португалец делает страдальческое лицо, - и вообще как раз сейчас мы должны драться, отстаивая интересы Добра и Зла. Впрочем, ты уже достаточно получил за ту свою фразу Графу. Так подставить меня с сигаретами, - Тикки качает головой и делает вид, что вновь хочет ударить. - А в следующий раз я скажу Род, что ты ее конфеты таскаешь, чтобы запах табака перебить. Граф же запретил тебе курить, - португалец мрачно наблюдает расплывшегося в улыбке темного Аллена. - Врешь и не краснеешь. Достойный ученик. Тогда вперед, у нас второй раунд, - Тикки пихает экзорциста в плечо, - а я тебе еще припомню твои замечания по поводу одежды. Впервые за эту внезапную встречу, начавшуюся с подзатыльника Аллену и взаимного крика по поводу моральных ценностей, драки, Уолкер засмеялся и протянул португальцу пачку сигарет. Только через пару дней Мик поймет, что так любезен был с ним темный Аллен, потому что в следующем бою уже с Марианом Кроссом, он почувствовал на себе всю ярость воскресшего генерала, обнаружившего, что его элитные сигареты, пропавшие после его тактического ухода из Ордена, вдруг оказались у заклятого врага…
Автор второго исполнения - браво! Мне очень понравилось: диалоги замечательны, а концовка...гы, какой плохой Аллен. И откройтесь в у-мыл, пожалуйста. не з
-
-
08.04.2010 в 21:25Тихо. Невероятно тихо.
И почему-то в этой тишине шелест оконной занавески кажется просто оглушительным.
Слышно даже, как слабые солнечные лучи, потягиваясь, перезваниваются друг с другом, желая доброго утра. Или не слышно? Кто знает… Чего не примерещится в такую рань.
Плавно оттолкнуться от окна, сделав несколько шагов вглубь комнаты, глубоко вздохнуть, ощущая, как едва теплые пучки света скользят по лицу и путаются в волосах, лезут в глаза, мешая сосредоточиться. Привлекают внимание к себе – все они, малыши, такие. Все… Достаточно в отражение посмотреть, если верить словам того, кто сейчас мягко ловит в кольцо рук и зарывается лицом в волосы с мягкой улыбкой.
Почему-то все вылетает из головы в мгновение ока; сознание такое же чистое, как утренний прозрачный воздух. И только и остается, что ощутить тепло того, кто стоит сзади, молча улыбается и думает о чем-то своем. Только и остается, что прижаться к нему, на миг ощутив себя совсем ребенком в заботливых объятьях самого близкого и родного человека, и забыть, кем они являются вне остатков этой ночи и вне этого рассвета, завладевшего миром. Забыть о том, что начнется через несколько часов, что потом будет больно, страшно, плохо, обидно…
Это все потом.
Не сметь нарушить это странное, почти священное безмолвие. Щуриться, но ловить, ловить яркие лучи, что рвутся из-за горизонта в окно, распахнутое настежь. Провожать глазами последние вспышки звездных осколков, растворяющиеся в рассветном небе. Дышать полной грудью, ощущать тепло, жить. Жить. И ощущать тепло – не только физически.
Поднять руку и запустить ее в черные волнистые волосы, ощутить улыбку, почувствовать касание губ на своей шее, не отводя глаз от ослепительного света за окном.
И понять главное. Пусть будет, что будет, после нас хоть потоп, а сейчас…
…Во Вселенной есть только мы одни.
-
-
08.04.2010 в 21:39*в прострации после прочтения*
красиво....
читатель,пробегавший мимо
-
-
08.04.2010 в 22:47- Заказчик.
-
-
08.04.2010 в 22:50Рад, что вы довольны)))
Автор.
-
-
09.04.2010 в 00:14-
-
09.04.2010 в 01:03Автор.
-
-
04.08.2010 в 23:19навеяно 197 главой.
- Ну, должно же быть что-то у нас общее, мальчик.
- Да? - Аллен подозрительно косится на португальца, продолжая массировать пострадавшее колено.
- Ну, да. Помимо Семьи, - недовольное шипение заставляет сделать паузу, - помимо Семьи, - продолжает упорно гнуть свою линию Тикки, - карт, та~ак, что у нас там было еще? – Мик с усмешкой пихает плечом экзорциста - то ли нечаянно, то ли специально получается достаточно сильно: тот, не ожидавший такого, съезжает с камня, хватаясь за раненный бок и ругаясь сквозь зубы.
- Ничего не было, - Аллен недовольно смотрит снизу вверх.
- А надо чтобы было, - португальцу нравится провоцировать, нравится напоминать Уолкеру про их родство, про их встречи и последующие за ними реванши, - вот поэтому я считаю, что это справедливо.
- Что именно? – экзорцист предпочитает сидеть на траве, пусть земля мокрая и холодная после дождя.
- Мальчик, вот это справедливо, - Тикки на мгновенье становится серьезным, указывая на шрам.
Аллен поджимает губы, хмурится:
- С чего это ты вдруг начал о справедливости?
- Разнообразие? – и серьезность сменяется привычной и такой знакомой усмешкой.
- Ты не прав. Муген до тебя не добрался, - Уолкер отворачивается, чувствуя, что разговор может уйти на скользкую дорожку, которую они оба молчаливо согласились обходить, дабы не будить былое, потому что каждый раз болезненные темы перерастали в безысходное сидение по разным углам.
- До меня добрался ты, и какая разница, чей меч изгнал человека – твой или Муген?
Аллен поджимает ноги, обнимая колени:
- Я - Человек. И ты – тоже. Это наш выбор.
- Мальчик, в этой Вселенной мы одни, кто на обеих сторонах сразу. Правда, я как-то в человечестве не заинтересован. И все же, все же… - и как-то не вяжется усмешка и серьезный взгляд, - нет, мальчик, ты дурно на меня влияешь.
Аллен хмыкает:
- Значит, во Вселенной есть только мы одни?
- Такие психи? Определенно.
- И все же несправедливо, - хитро улыбается Уолкер, - один против двух.
- Ты младше, значит, выносливей. По идее.
- Неужели? – Аллен притворно возмущается.
- Аргумент, что я Ной не считается. Ты только что тут разглагольствовал, что я человек. Вот сиди и молчи. Ты младше, значит, тебя можно и дважды мечом.
Уолкер качает головой:
- Оригинальное мышление, я тебе все хотел это сказать.
- Я знал, что ты меня ценишь.
- Лишь то, что ты человек на моей стороне.
- Ма~альчик, ну, не начинай, - португалец делает страдальческое лицо, - и вообще как раз сейчас мы должны драться, отстаивая интересы Добра и Зла. Впрочем, ты уже достаточно получил за ту свою фразу Графу. Так подставить меня с сигаретами, - Тикки качает головой и делает вид, что вновь хочет ударить.
- А в следующий раз я скажу Род, что ты ее конфеты таскаешь, чтобы запах табака перебить. Граф же запретил тебе курить, - португалец мрачно наблюдает расплывшегося в улыбке темного Аллена.
- Врешь и не краснеешь. Достойный ученик. Тогда вперед, у нас второй раунд, - Тикки пихает экзорциста в плечо, - а я тебе еще припомню твои замечания по поводу одежды.
Впервые за эту внезапную встречу, начавшуюся с подзатыльника Аллену и взаимного крика по поводу моральных ценностей, драки, Уолкер засмеялся и протянул португальцу пачку сигарет.
Только через пару дней Мик поймет, что так любезен был с ним темный Аллен, потому что в следующем бою уже с Марианом Кроссом, он почувствовал на себе всю ярость воскресшего генерала, обнаружившего, что его элитные сигареты, пропавшие после его тактического ухода из Ордена, вдруг оказались у заклятого врага…
-
-
05.08.2010 в 21:22И откройтесь в у-мыл, пожалуйста.
не з
-
-
07.08.2010 в 13:50автор
-
-
13.08.2010 в 14:03Но спасибо, понравилось)
- Заказчик
-
-
13.08.2010 в 18:08Приятно слышать, что вам понравилось.)
автор
-
-
15.02.2011 в 23:34Большое спасибо за такую хорошую вещь
-
-
16.02.2011 в 14:46второй автор.