Что ж знал, какая эгоистичная и мерзкая натура скрывается за маской рассеянного весельчака. Подобно гетевскому Фаусту, который едва не поплатился за стремление к науке душой, Лави, не особо задумываясь о последствиях, проглотил наживку в виде гигантской библиотеке Ноев, скрывающую в себе редчайшие тома и рукописи. Тикки распахнул дверь книгохранилища, Лави пробежался взглядом по потертым корешкам книг, и судьба Европейского Подразделения была, в принципе, уже решена. Сейчас Лави на стороне Ноя; он устроился за столом со стопкой исписанных бумаг; Тикки вальяжно уселся напротив и закурил. - Какая ж ты сволочь, предатель, эгоист и свинья, - засмеялся Ной. - И ради чего? - Ради этого, - Лави постучал пальцами по кипе бумаги. - Ради этого можно и мать с отцом продать. - Правда? - удивился Тикки. Его никогда не интересовали эти рукописи. Там было много непонятных дат, сложных имен, и, вообще, это были скучнейшие документы, которые только можно было здесь отыскать. - Правда, - Лави передразнил интонацию собеседника и вновь углубился в чтение. - Не стой над душой, бес. Уйди. Это до боли напомнило Тикки сцену из Гете. Он повиновался. Утром Лави снова становится экзорцистом, - когда выскальзывает из-под одеяла и одевается. Тикки ненавидит этот костюм больше всего на свете. - Я передам план подразделения, и сообщу, когда можно будет начинать... - Вали уже, - перебивает Тикки. Он в плохом настроении, ибо терпеть не может ранние подъемы. Лави не мог собираться потише? Историк спешно покидает комнату, вдогонку ему летит "бесценный" томик, захваченный из библиотеки. Тикки фыркает, вылезает из постели и плетется на кухню - заваривать кофе.
День медленно догорал, пах пряностями и томился в жаркой дымке. Солнце уже почти касалось крыш старого города, багряными росчерками расцвечивая небо. - Завтра будет ветер, - проскрипел старый Книжник. Он никогда не ошибался, но это будет завтра, а пока мощеная мостовая медленно остывала от дневной жары. Людей на улицах становилось все больше: кто спешил с работы домой, кто выбежал пополнить запасы продуктов, кто просто прогуливался. А в толпе так легко затеряться, даже в ярких одеждах, всего лишь задумавшись о чем-то своем, всего лишь надев маску обычной жизни, которой у них никогда не было и не будет. Лави шел за стариком, привычно рассматривая людей. Младший Книжник любил вот так смотреть и думать, кто есть кто из всех этих прохожих? Кто из них почтенный отец семейства, кто любящая мать, кто чей-то брат, а кто сестра. Ведь у каждого своя жизнь, своя судьба, со своими подводными камнями, проблемами, надеждами и чаяниями. Ведь все они часть истории, которую предстоит писать Книжникам. Да, совсем мелкая и незаметная на фоне великих событий, но часть! Задумавшись, Лави споткнулся о выступающий булыжник мостовой, поймал не очень довольный взгляд старика и ослепительно ему улыбнулся, дескать – я в порядке – и снова вернулся к своим размышлениям. А навстречу им, среди многих других, шел высокий молодой человек. Одетый по последней моде щеголь, с чуть скучающим выражением лица и краснобоким яблоком в руке. Он, как и Книжники, сразу выделялся из толпы. Чем? Сказать сложно… Он просто не принадлежал ей. Был выше, что ли. Взгляд Лави на какое-то время остановился на нем, выделяя, отмечая. А потом их глаза встретились. Тикки чуть рассеяно улыбнулся, Лави почти неосознанно ответил улыбкой. И… они разошлись. Пока им было нужно в разные стороны, пока они были лишь частью толпы, хотя и не принадлежа ей, нося маски, словно оборотни.
-
-
16.09.2009 в 12:48Что ж знал, какая эгоистичная и мерзкая натура скрывается за маской рассеянного весельчака. Подобно гетевскому Фаусту, который едва не поплатился за стремление к науке душой, Лави, не особо задумываясь о последствиях, проглотил наживку в виде гигантской библиотеке Ноев, скрывающую в себе редчайшие тома и рукописи. Тикки распахнул дверь книгохранилища, Лави пробежался взглядом по потертым корешкам книг, и судьба Европейского Подразделения была, в принципе, уже решена.
Сейчас Лави на стороне Ноя; он устроился за столом со стопкой исписанных бумаг; Тикки вальяжно уселся напротив и закурил.
- Какая ж ты сволочь, предатель, эгоист и свинья, - засмеялся Ной. - И ради чего?
- Ради этого, - Лави постучал пальцами по кипе бумаги. - Ради этого можно и мать с отцом продать.
- Правда? - удивился Тикки. Его никогда не интересовали эти рукописи. Там было много непонятных дат, сложных имен, и, вообще, это были скучнейшие документы, которые только можно было здесь отыскать.
- Правда, - Лави передразнил интонацию собеседника и вновь углубился в чтение. - Не стой над душой, бес. Уйди.
Это до боли напомнило Тикки сцену из Гете. Он повиновался.
Утром Лави снова становится экзорцистом, - когда выскальзывает из-под одеяла и одевается. Тикки ненавидит этот костюм больше всего на свете.
- Я передам план подразделения, и сообщу, когда можно будет начинать...
- Вали уже, - перебивает Тикки. Он в плохом настроении, ибо терпеть не может ранние подъемы. Лави не мог собираться потише?
Историк спешно покидает комнату, вдогонку ему летит "бесценный" томик, захваченный из библиотеки. Тикки фыркает, вылезает из постели и плетется на кухню - заваривать кофе.
-
-
16.09.2009 в 13:48Заказчик
-
-
19.09.2009 в 11:03День медленно догорал, пах пряностями и томился в жаркой дымке. Солнце уже почти касалось крыш старого города, багряными росчерками расцвечивая небо.
- Завтра будет ветер, - проскрипел старый Книжник.
Он никогда не ошибался, но это будет завтра, а пока мощеная мостовая медленно остывала от дневной жары.
Людей на улицах становилось все больше: кто спешил с работы домой, кто выбежал пополнить запасы продуктов, кто просто прогуливался. А в толпе так легко затеряться, даже в ярких одеждах, всего лишь задумавшись о чем-то своем, всего лишь надев маску обычной жизни, которой у них никогда не было и не будет.
Лави шел за стариком, привычно рассматривая людей. Младший Книжник любил вот так смотреть и думать, кто есть кто из всех этих прохожих? Кто из них почтенный отец семейства, кто любящая мать, кто чей-то брат, а кто сестра. Ведь у каждого своя жизнь, своя судьба, со своими подводными камнями, проблемами, надеждами и чаяниями. Ведь все они часть истории, которую предстоит писать Книжникам. Да, совсем мелкая и незаметная на фоне великих событий, но часть!
Задумавшись, Лави споткнулся о выступающий булыжник мостовой, поймал не очень довольный взгляд старика и ослепительно ему улыбнулся, дескать – я в порядке – и снова вернулся к своим размышлениям.
А навстречу им, среди многих других, шел высокий молодой человек. Одетый по последней моде щеголь, с чуть скучающим выражением лица и краснобоким яблоком в руке. Он, как и Книжники, сразу выделялся из толпы. Чем? Сказать сложно… Он просто не принадлежал ей. Был выше, что ли.
Взгляд Лави на какое-то время остановился на нем, выделяя, отмечая. А потом их глаза встретились. Тикки чуть рассеяно улыбнулся, Лави почти неосознанно ответил улыбкой. И… они разошлись. Пока им было нужно в разные стороны, пока они были лишь частью толпы, хотя и не принадлежа ей, нося маски, словно оборотни.