- …когда я вышел, все было в огне, но они были живы. И я был счастлив. Я был счастлив, даже когда потом сорвался вниз. Мне не было страшно умирать. Это было просто – словно я все время задавал вопрос, но только тогда получил на него ответ. Лави замолк. Они сидели с Кандой на кровати, опираясь друг на друга спинами и затылками. С ним было хорошо сидеть так – просто и надежно. Свечка на столе мерцала, медленно оплывала и стекала воском на резной подсвечник. - А теперь ты вдруг испугался? Лави не удивился спокойному, равнодушному тону, которым был задан этот вопрос. Он ведь потому и пришел сегодня говорить – именно к Канде. Потому что тот был единственным из близких ему людей, кто готов был его выслушать, не сопереживая. Не добавляя к чужой боли еще и свою – за непутевого младшего книжника. - Да. Я ведь тогда сказал, что не хочу быть учеником историка. Я сделал свой выбор. В пользу тех людей, которые воюют, которых мне хочется защищать… но когда мы вернулись, я не перестал быть книжником. И я опять должен оставаться только наблюдателем. И мне иногда кажется, что Тот-Я может вернуться. Я не хочу этого. Не хочу видеть в людях – только записи на страницах истории. Люди… пусть они не всегда поступают разумно, но их нельзя низводить до всего лишь одной из составляющих мира. Их нельзя за это презирать! Канда хмыкнул. Кажется, у него была своя теория о том, кого можно презирать, а кого – нельзя. - Ты сейчас кто? – спросил Канда, слегка повернув голову к собеседнику. Его волосы щекотали Лави щеку, но тот не отстранился. Хотел ответить сразу, однозначно и твердо… …и засомневался. В самом деле, разве сейчас он – тот самый Лави, сорок девятая из масок младшего книжника, который так давно, два года назад, пришел в Черный Орден? Нет. Он ведь изменился, пусть имя и осталось прежним. Но и Тем, Прошлым, он не был. Он мог это сказать, он не чувствовал в себе безразличия. Он чувствовал себя так, словно, наконец-то, потерял маску, просто сразу этого – не заметил. - Я сейчас – я, - сказал, наконец. - Вот и оставайся собой, - Канда протянул ему руку, и Лави – пусть будет это имя, раз уж оно научило его столькому! – вцепился в ему в ладонь, пожал. И не отпустил. Так они и сидели, опираясь друг на друга, держась друг за друга, пока фитиль свечи не залило расплавленным воском и ночь не предъявила на них свои права.
Это лошадь с мечом на голове. Она охраняет мои надежды и мечты.
Очень правильно, вхарактерно и тепло. Признаюсь, я ждал немного иного, но ваше исполнение прекрасно. Автор, я в восхищении. Можно вас узнать в умыл? заказчик.
-
-
16.09.2009 в 00:14- …когда я вышел, все было в огне, но они были живы. И я был счастлив. Я был счастлив, даже когда потом сорвался вниз. Мне не было страшно умирать. Это было просто – словно я все время задавал вопрос, но только тогда получил на него ответ.
Лави замолк. Они сидели с Кандой на кровати, опираясь друг на друга спинами и затылками. С ним было хорошо сидеть так – просто и надежно.
Свечка на столе мерцала, медленно оплывала и стекала воском на резной подсвечник.
- А теперь ты вдруг испугался?
Лави не удивился спокойному, равнодушному тону, которым был задан этот вопрос. Он ведь потому и пришел сегодня говорить – именно к Канде.
Потому что тот был единственным из близких ему людей, кто готов был его выслушать, не сопереживая. Не добавляя к чужой боли еще и свою – за непутевого младшего книжника.
- Да. Я ведь тогда сказал, что не хочу быть учеником историка. Я сделал свой выбор. В пользу тех людей, которые воюют, которых мне хочется защищать… но когда мы вернулись, я не перестал быть книжником. И я опять должен оставаться только наблюдателем. И мне иногда кажется, что Тот-Я может вернуться. Я не хочу этого. Не хочу видеть в людях – только записи на страницах истории. Люди… пусть они не всегда поступают разумно, но их нельзя низводить до всего лишь одной из составляющих мира. Их нельзя за это презирать!
Канда хмыкнул. Кажется, у него была своя теория о том, кого можно презирать, а кого – нельзя.
- Ты сейчас кто? – спросил Канда, слегка повернув голову к собеседнику. Его волосы щекотали Лави щеку, но тот не отстранился. Хотел ответить сразу, однозначно и твердо…
…и засомневался. В самом деле, разве сейчас он – тот самый Лави, сорок девятая из масок младшего книжника, который так давно, два года назад, пришел в Черный Орден? Нет. Он ведь изменился, пусть имя и осталось прежним.
Но и Тем, Прошлым, он не был. Он мог это сказать, он не чувствовал в себе безразличия.
Он чувствовал себя так, словно, наконец-то, потерял маску, просто сразу этого – не заметил.
- Я сейчас – я, - сказал, наконец.
- Вот и оставайся собой, - Канда протянул ему руку, и Лави – пусть будет это имя, раз уж оно научило его столькому! – вцепился в ему в ладонь, пожал. И не отпустил.
Так они и сидели, опираясь друг на друга, держась друг за друга, пока фитиль свечи не залило расплавленным воском и ночь не предъявила на них свои права.
-
-
16.09.2009 в 00:43просточитатель
-
-
16.09.2009 в 07:39заказчик.
-
-
16.09.2009 в 09:57Алекс , спасибо за отзыв)
-
-
16.09.2009 в 14:10-
-
16.09.2009 в 14:56-
-
17.09.2009 в 19:44-
-
17.09.2009 в 20:54-
-
06.06.2010 в 01:01