946 слов. Скорее всего совершенно не то, чего хотел заказчик, поэтому простите. Перевод фраз в конце текста.
Воздух здесь тяжелый, тягучий и спертый, застоявшийся за многие века, и даже крошечные вентиляционные окошки в высоком сводчатом потолке не разбавляют эту плотную массу. Они почти не дают света, лишь заставляя густую темноту казаться ещё темнее. Только горящий ровным пламенем факел в руках позволяет видеть хоть что-то. Аллену настойчиво не хватает воздуха. Нет возможности вздохнуть полной грудью и он лихорадочными глотками заполняет легкие, чтоб не упасть и не потерять сознание. Он спотыкается и гулкое эхо, отражаясь от стен, будто смеется: «Упадешь – останешься с нами. Навечно». И Аллен ускоряет ход. Катакомбы пугают. Даже его, немало видевшего за свою короткую жизнь, пугают эти пустые, старые коридоры. Каменные серые стены, высокие потолки с крошечными щелями вентиляционных окошек, избитый каменный пол, ниши. И он точно чувствует - везде – в стенах, на разной высоте, в некоторых участках потолка, в саркофагах, расположенных в расширениях коридора – везде находятся могилы. Он ощущает их, и левый глаз безумно болит, будто чувствуя дыхание мертвых. Здесь везде тела, и смерть рядом, близко, всего в одном шаге. И Аллену страшно, потому что прежде смерть никогда не подходила к нему настолько вплотную. Он снова задыхается и едва ли не падает, но продолжает идти за молчаливым проводником, которого Линк называет то fossori,то frate, не объясняя, что значат эти странные иноязычные слова, но произносит их с каким-то благоговейным трепетом, что Аллен тоже проникается и начинает уважать молчаливого мужчину в черной рясе. Этот человек почти живет здесь, и ему не страшно. Он жрец самой Старой Смерти. Это вызывает почтение. Они движутся по пустым темным коридорам, и шаги глухо раздаются в тишине. Линк идет позади – Аллен слышит его дыхание, ровное и спокойное – наверное, он здесь не впервые. А может, ему довелось побывать в местах и похуже. Аллен хочет спросить об этом, пытается обернуться, но снова едва не падает и оставляет тщетные попытки. Спросит потом. Когда они вернутся. Ещё при входе, когда они брели по длинной, уходящей в вековой мрак лестнице, Линк сказал – здесь хоронили святых и мучеников, павших во имя Христа, и веры, и ради Святого Престола, ради церкви. И Аллен вдруг подумал тогда: «А где похоронят нас?». А сейчас он почти молился: «Только бы не здесь, не в пустых сырых коридорах, вмуровав в каменную стену. Только бы не здесь. Здесь, наверное, даже мертвым страшно». Они выходят в большой каменный зал, уже не первый на их пути – Линк сказал, что они называются гипогеумы – и дыхание смерти чуть-чуть отступает. В этой комнате нет могил, под каменной кладкой не прячутся чьи-то кости, и осветительные шахты – люминарии – достаточно освещают комнату. Проводник что-то тихо говорит Линку и скрывается в одном из узких коридоров, а инспектор тяжело вздыхает, и подходит к подопечному: - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он и касается рукой чужого лба. Проверяет температуру или что-то ещё – Аллен не знает. - Нормально. – Аллен молчит пару секунд и добавляет усталым голосом: - Здесь тяжело дышать. Линк молча кивает, но руку не убирает. Аллен тоже молчит и не отстраняется – тепло чужого тела заставляет чувствовать себя живым. Он прижался бы ещё ближе, но правила, запреты и субординация не позволят. И мертвые, мертвые смотрят, и не стоит лишний раз напоминать им о том, что они потеряли. Поэтому так они и стоят, близко, но едва прикасаясь, пока не возвращается их проводник и не присаживается рядом, на потрескавшийся каменный стол, который старше их, наверное, в тысячу раз. - Ho scorento, dove vogliamo andare. Fare cio che necessario – questa nostra ultima fermata. – говорит он, отряхивая черную рясу. Линк убирает руку, пару секунд копошится в складках плаща и достает оттуда продолговатую фляжку. Отвинчивает крышку, делает пару глотков и протягивает Аллену: - Пей. Больше мы не остановимся. Аллен пьет холодную, свежую воду,и, наверное, от самой её свежести закашливается, роняя на пол прозрачные капли которые становятся серыми, смешиваясь с вековой пылью. - Progressi che abbiamo fatto? – Спрашивает Линк, и Аллен понимает, что впервые слышит, как он говорит на этом языке, и кажется, что для Говарда он почти родной – настолько естественно звучит его речь. - Siamo quasi venuti, signore. Posto guisto per essere alla fine delle catacombe di San Sebastiano. - Он замолкает и пристально вглядывается в лицо Аллена. - Il voi compagno si sento male? – проводник глядит заинтересованно и обеспокоено. – Egli e ancora ragazzino, deficile per lui... - Questo sono non affari voi. – резко обрывает его Линк, и снова прижимает ладонь ко лбу Аллена. И Аллен подается вперед, утыкаясь носом в воротник чужого плаща. ... Через пару минут они снова двигаются вперед. Здесь ещё темнее, чем прежде, воздух гуще, а мертвых больше. Голова раскалывается, зубы сжаты, чтобы с губ не сорвался крик, чтобы никто не понял, как плохо, как страшно. А мертвые тянут к его шее свои сухие руки. У них жуткие лица и неприятный голос, они хотят забрать к себе, и ненавидят. И он опять задыхается. Линк подхватывает его и бормочет что-то успокаивающее, а Аллен не слышит, только сминая ладонями ткань на плечах инспектора. Потому что рядом с ним тепло, потому что так мертвые до него не доберутся и… Глаз активируется сам собой, а акума выныривают из-за дальнего угла коридора, ещё не видят людей и не знают, что экзорцист уже пришел за ними. И мертвые замолкают, потому что им тоже не нравятся те, кто вернулся. Аллен открывает глаза, и словно в насмешку видит фреску, на которой Ной, совсем не такой, какого он видел, стоит посреди своего Ковчега. Аллен точно знает - Ной не святой. А люди заблуждаются до сих пор. Уже активируя Чистую Силу и бросаясь вперед, Аллен слышит, как их проводник кричит Линку: - Pregare, ispettore, pregare che tutto qui non crollato! Pregare per ragazzino! И почему-то понимает. И просит Бога, в которого никогда и не верил, чтоб все было хорошо, чтоб мертвые оставались мертвыми, а живые – живыми, и чтоб проклятые Римские Катакомбы сегодня не получили в свой плен новые души. И атакует.
fossori – (лат.) фоссоры, люди занимающиеся поддержанием порядка в катакомбах. Первоначально занимались размещением могил и управлением катакомбами. Frate – (ит.) монах, брат. Ho scorento, dove vogliamo andare. Fare cio che necessario – questa nostra ultima fermata. – (ит.) Я выяснил, куда нам надо идти. Сделайте все необходимое – это наша последняя остановка. Progressi che abbiamo fatto? – (ит.) Долго нам ещё идти? Siamo quasi venuti, signore. Posto guisto per essere alla fine delle catacombe di San Sebastiano. -…- Il voi compagno si sento male? -...- Egli ancora ragazzino, deficile per lui... – (ит.) Мы почти пришли, синьор. Нужное место находится в конце катакомб Святого Себастьяна. - … - Ваш компаньон плохо себя чувствует? - … - Он ещё совсем ребенок, ему тяжело… Questo sono non affari voi. – (ит.) Это не ваше дело. Pregare, ispettore, pregare che tutto qui non crollato! Pregare per ragazzino! – (ит.) Молитесь, инспектор, молитесь чтоб тут все не обвалилось! Молитесь за мальчишку!
Душа и сердце за матчасть! || Семь планет и четыре стихии.
Здорово. Мрачная, затягивающая атмосфера, вплетение итальянского - впечатляет, до глубины души. Пространство старых подземелий буквально ощущается при чтении. Сильно, очень-очень сильно. Автор, можно попросить Вас открыться в юмейл? не заказчик
Уважаемый автор, у вас получилось достаточно интересное исполнение с тяжелой атмосферой. Кусочки итальянского очаровывают. Спасибо за текст. Откроетесь в у-мыл? читатель
А вот и заказчик ( вечно в последних рядах) подошел. Спасибо автору за замечательное исполнение. ( Ну, вообще сами катакомбы заказчику воспомянулись в связи с Графом Монте-Кристо, странно чуть-чуть) А получилось как раз так, как мне и хотелось. Напряженно, мрачно, сжато и атмосферно) офтопик*чем-то напомнило исполнение про ЧО "мы, кости лежащие здесь..." но додик имени меня не может найти это исполнение. оооо*
Schico , автор очень рад, что заказчику понравилось) оффтопикто исполнение не моего авторства, но я его тоже помню - это круг 10-11, не раньше... Откроюсь конечно) автор
-
-
10.02.2011 в 18:36Воздух здесь тяжелый, тягучий и спертый, застоявшийся за многие века, и даже крошечные вентиляционные окошки в высоком сводчатом потолке не разбавляют эту плотную массу. Они почти не дают света, лишь заставляя густую темноту казаться ещё темнее. Только горящий ровным пламенем факел в руках позволяет видеть хоть что-то.
Аллену настойчиво не хватает воздуха. Нет возможности вздохнуть полной грудью и он лихорадочными глотками заполняет легкие, чтоб не упасть и не потерять сознание. Он спотыкается и гулкое эхо, отражаясь от стен, будто смеется: «Упадешь – останешься с нами. Навечно». И Аллен ускоряет ход.
Катакомбы пугают. Даже его, немало видевшего за свою короткую жизнь, пугают эти пустые, старые коридоры. Каменные серые стены, высокие потолки с крошечными щелями вентиляционных окошек, избитый каменный пол, ниши. И он точно чувствует - везде – в стенах, на разной высоте, в некоторых участках потолка, в саркофагах, расположенных в расширениях коридора – везде находятся могилы. Он ощущает их, и левый глаз безумно болит, будто чувствуя дыхание мертвых. Здесь везде тела, и смерть рядом, близко, всего в одном шаге. И Аллену страшно, потому что прежде смерть никогда не подходила к нему настолько вплотную.
Он снова задыхается и едва ли не падает, но продолжает идти за молчаливым проводником, которого Линк называет то fossori,то frate, не объясняя, что значат эти странные иноязычные слова, но произносит их с каким-то благоговейным трепетом, что Аллен тоже проникается и начинает уважать молчаливого мужчину в черной рясе. Этот человек почти живет здесь, и ему не страшно. Он жрец самой Старой Смерти. Это вызывает почтение.
Они движутся по пустым темным коридорам, и шаги глухо раздаются в тишине. Линк идет позади – Аллен слышит его дыхание, ровное и спокойное – наверное, он здесь не впервые. А может, ему довелось побывать в местах и похуже. Аллен хочет спросить об этом, пытается обернуться, но снова едва не падает и оставляет тщетные попытки. Спросит потом. Когда они вернутся.
Ещё при входе, когда они брели по длинной, уходящей в вековой мрак лестнице, Линк сказал – здесь хоронили святых и мучеников, павших во имя Христа, и веры, и ради Святого Престола, ради церкви. И Аллен вдруг подумал тогда: «А где похоронят нас?». А сейчас он почти молился: «Только бы не здесь, не в пустых сырых коридорах, вмуровав в каменную стену. Только бы не здесь. Здесь, наверное, даже мертвым страшно».
Они выходят в большой каменный зал, уже не первый на их пути – Линк сказал, что они называются гипогеумы – и дыхание смерти чуть-чуть отступает. В этой комнате нет могил, под каменной кладкой не прячутся чьи-то кости, и осветительные шахты – люминарии – достаточно освещают комнату. Проводник что-то тихо говорит Линку и скрывается в одном из узких коридоров, а инспектор тяжело вздыхает, и подходит к подопечному:
- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он и касается рукой чужого лба. Проверяет температуру или что-то ещё – Аллен не знает.
- Нормально. – Аллен молчит пару секунд и добавляет усталым голосом: - Здесь тяжело дышать.
Линк молча кивает, но руку не убирает. Аллен тоже молчит и не отстраняется – тепло чужого тела заставляет чувствовать себя живым. Он прижался бы ещё ближе, но правила, запреты и субординация не позволят. И мертвые, мертвые смотрят, и не стоит лишний раз напоминать им о том, что они потеряли. Поэтому так они и стоят, близко, но едва прикасаясь, пока не возвращается их проводник и не присаживается рядом, на потрескавшийся каменный стол, который старше их, наверное, в тысячу раз.
- Ho scorento, dove vogliamo andare. Fare cio che necessario – questa nostra ultima fermata. – говорит он, отряхивая черную рясу.
Линк убирает руку, пару секунд копошится в складках плаща и достает оттуда продолговатую фляжку. Отвинчивает крышку, делает пару глотков и протягивает Аллену:
- Пей. Больше мы не остановимся.
Аллен пьет холодную, свежую воду,и, наверное, от самой её свежести закашливается, роняя на пол прозрачные капли которые становятся серыми, смешиваясь с вековой пылью.
- Progressi che abbiamo fatto? – Спрашивает Линк, и Аллен понимает, что впервые слышит, как он говорит на этом языке, и кажется, что для Говарда он почти родной – настолько естественно звучит его речь.
- Siamo quasi venuti, signore. Posto guisto per essere alla fine delle catacombe di San Sebastiano. - Он замолкает и пристально вглядывается в лицо Аллена. - Il voi compagno si sento male? – проводник глядит заинтересованно и обеспокоено. – Egli e ancora ragazzino, deficile per lui...
- Questo sono non affari voi. – резко обрывает его Линк, и снова прижимает ладонь ко лбу Аллена. И Аллен подается вперед, утыкаясь носом в воротник чужого плаща.
...
Через пару минут они снова двигаются вперед. Здесь ещё темнее, чем прежде, воздух гуще, а мертвых больше. Голова раскалывается, зубы сжаты, чтобы с губ не сорвался крик, чтобы никто не понял, как плохо, как страшно.
А мертвые тянут к его шее свои сухие руки. У них жуткие лица и неприятный голос, они хотят забрать к себе, и ненавидят. И он опять задыхается.
Линк подхватывает его и бормочет что-то успокаивающее, а Аллен не слышит, только сминая ладонями ткань на плечах инспектора. Потому что рядом с ним тепло, потому что так мертвые до него не доберутся и…
Глаз активируется сам собой, а акума выныривают из-за дальнего угла коридора, ещё не видят людей и не знают, что экзорцист уже пришел за ними.
И мертвые замолкают, потому что им тоже не нравятся те, кто вернулся.
Аллен открывает глаза, и словно в насмешку видит фреску, на которой Ной, совсем не такой, какого он видел, стоит посреди своего Ковчега. Аллен точно знает - Ной не святой. А люди заблуждаются до сих пор.
Уже активируя Чистую Силу и бросаясь вперед, Аллен слышит, как их проводник кричит Линку:
- Pregare, ispettore, pregare che tutto qui non crollato! Pregare per ragazzino!
И почему-то понимает. И просит Бога, в которого никогда и не верил, чтоб все было хорошо, чтоб мертвые оставались мертвыми, а живые – живыми, и чтоб проклятые Римские Катакомбы сегодня не получили в свой плен новые души.
И атакует.
-
-
10.02.2011 в 18:36Frate – (ит.) монах, брат.
Ho scorento, dove vogliamo andare. Fare cio che necessario – questa nostra ultima fermata. – (ит.) Я выяснил, куда нам надо идти. Сделайте все необходимое – это наша последняя остановка.
Progressi che abbiamo fatto? – (ит.) Долго нам ещё идти?
Siamo quasi venuti, signore. Posto guisto per essere alla fine delle catacombe di San Sebastiano. -…- Il voi compagno si sento male? -...- Egli ancora ragazzino, deficile per lui... – (ит.) Мы почти пришли, синьор. Нужное место находится в конце катакомб Святого Себастьяна. - … - Ваш компаньон плохо себя чувствует? - … - Он ещё совсем ребенок, ему тяжело…
Questo sono non affari voi. – (ит.) Это не ваше дело.
Pregare, ispettore, pregare che tutto qui non crollato! Pregare per ragazzino! – (ит.) Молитесь, инспектор, молитесь чтоб тут все не обвалилось! Молитесь за мальчишку!
-
-
10.02.2011 в 19:26Пространство старых подземелий буквально ощущается при чтении. Сильно, очень-очень сильно.
Автор, можно попросить Вас открыться в юмейл?
не заказчик
-
-
10.02.2011 в 19:37-
-
10.02.2011 в 20:02Спасибо за текст.
Откроетесь в у-мыл?
читатель
-
-
10.02.2011 в 20:21не з
-
-
10.02.2011 в 20:29И я тоже хочу познакомиться с автором в у-мыле.
просточитатель
-
-
10.02.2011 в 20:29Конечно откроюсь.
Crowned Clown, спасибо, мне приятно)
автор
-
-
10.02.2011 в 20:33Сейчас откроюсь.
автор
-
-
11.02.2011 в 11:49Спасибо автору за замечательное исполнение. ( Ну, вообще сами катакомбы заказчику воспомянулись в связи с Графом Монте-Кристо, странно чуть-чуть) А получилось как раз так, как мне и хотелось. Напряженно, мрачно, сжато и атмосферно) офтопик
Откроетесь?))))
-
-
11.02.2011 в 15:59Откроюсь конечно)
автор