Круг VII-6

25.06.2010 в 16:15

С краткостью у автора серьезные разногласия.
2779 слов

Коридоры, коридоры… Здание другое, а коридоры будто те же. Что Азиатское, что Североамериканское – мир его руинам, - что старый штаб Главного, что этот новый – везде одно и тоже. Как специально выбирают. Мрачный лабиринт из камня. Новичок тут заплутает на раз. Впрочем, кто ж его сюда пустит без сопровождения-то. Своих и то стерегут, как наседка – яйца.
Не знаю уж, что там Комуи шавкам из Ватикана наговорил, но ко мне соглядатая не приставили. Хотя поползновения такие были, точно знаю. Кое-кому белобрысому повезло меньше. Но он-то более опасен. Для своих же. Я-то что? Подумаешь, сильнее, чем им казалось. Зато у меня хоть прогрессирующей шизы нет и раздвоения личности. После Алмы опасаются, конечно. Сколько там крови было, когда его усмиряли – вспоминать не хочется. Воротит. Да, даже меня воротит. А это уже кое-что да говорит о характере и масштабах резни, в которой я, к слову, не в сторонке стоял. Так что есть основания настороженно ко мне относиться. А ну как что-нибудь выкину в подобном духе? Если тормоза сорвет, то бойня будет немаленькая. Так что опасения их даже понимаю. Но вот слежку за собой не приемлю. И Комуи об этом прекрасно известно. Помнится, еще «по молодости» шести раздолбанных роботов и трех расписанных под хохлому «нянек» хватило для объяснения моей позиции. Веселое было время. Давно. Спасибо Ордену за счастливое детство.
Впрочем, нет. Отсутствие слежки – ложь. Потому что она все равно есть. Но ложь лишь отчасти. Потому что этот наблюдатель себе на уме, живет по своим законам и делает то, что ему угодно, подчиняясь Ватикану лишь формально. Это вам не карьерист Линк, докладывающий о каждом шаге поднадзорного. В этом плане мне, можно сказать, повезло. Но все равно в качестве соглядатая я его ненавижу.
- Этот тут на кой?
Не вижу причин церемониться. Да от меня и не ждут.
Официальный отчет и допросы по всем моим недавним грешкам уже были. Сегодня «на ковре» присутствие наблюдателя не требуется. А он тут есть: стоит себе, книжный стеллаж спиной подпирает, руки засунул в карманы плаща своего дурного. Как униформа Книжника уже стал. И напяливает теперь эту хрень с капюшоном гораздо чаще, чем робу экзорциста. Только с масками и поведением все сложнее.
- Если ты забыл, моя обязанность - записывать Историю.
Надо же! Не так уж и невозмутим. Иначе б промолчал. Приятно осознавать, что все еще можно зацепить за живое да дернуть побольнее.
Ага, сам заметил, что сорвался опять, вышел из амплуа. Поздно.
- Шакал ты трусливый… - я б много чего еще мог добавить к этому определению. Да вот только есть тут кое-кто, считающий, что может меня заткнуть. Что ж, каждый имеет право на заблуждение.
- Распоряжение сверху.
Переключаешь внимание с начинающейся перебранки, Комуи? Молодец.
Точнее нет, не так. Перебрех с применением силы, в том числе и Чистой, с крушением мебели – это все в прошлом. Вот уже с месяц как похороненном. Вместе с Историком старшим. Бездушная скотина теперь? Отлично! Кто к нам с чем придет, тот тем и огребет. Хотел быть идеальным книжником? Будь им. А я буду идеальным солдатом.
Я теперь постоянно в бою. От одной стычке к другой. Почти что без сна и уж точно без отдыха. Разве что в поездах, да и то не расслабишься полностью. На этот раз пришлось вернуться в Управление – доставку Чистой силы нельзя доверять искателям. А тут уж налетели «коллеги»: допросы с пристрастием, словесные игры – задолбало.
- Приставишь ко мне надсмотрщика?
- Пока до этого не дошло.
Директорское «пока» не трудно понять и уловить в нем намек. Да, пожалуй, в последний раз я слишком далеко зашел. Надо немного сбавить обороты, пока не кончился лимит терпения к моим выходкам. Свобода мне пока еще нужна.
Радости не выказываю: нет ее, да и не нужна она никому. Всем сейчас не до балаганного веселья. Даже на Комуи шутовской удар находил всего-то два раза за этот месяц. Рекорд серьезности.
- Но может дойти, если не остепенишься, - это, видимо, для тех, кто с первого раза туго соображает. Недооцениваете. Но я этим не расстроен. - В этот раз погиб новобранец…
- Слабак, - да я не собираюсь скрывать свое мнение о нем. Надо же как-то оживить уже надоевшую лекцию. Тидолл, Рувилье, самые смелые из экзорцистов, теперь вот еще и Комуи на второй круг пошел. Надоели уже. А Смотритель невозмутимо продолжает, будто и не слышал:
- …потому что ты оставил его одного против трех акум.
- Они теперь нападают по одиночке специально, чтоб молодняк учился? Вот уж не знал.
- Канда, этот молодняк надо учить сражаться, а не подставлять под удар. Нельзя так бездумно разбрасываться кадрами.
- Слушай ты… - помню я о субординации, помню. Поэтому опускаю пару предложений о сути сидящего передо мной человека. Мало знаю людей, которые могут из подобного положения свысока смотреть на нависшего над столом человека. Вот за эту непоколебимость я его уважаю. Впрочем, это не отменяет эпизодического желания грохнуть дорогого шефа. - Самый быстрый и эффективный способ научить плавать – швырнуть в реку. Жить захочет - выплывет.
По себе знаю. Выплыл же, как ни топили. И сейчас не утопят.
- Не нравится мое обращение с молокососами – не ставь никого мне в пару.
- Мы не можем сейчас себе позволить терять Чистую силу или бойцов. Особенно из-за неуместного гонора.
- Чистая сила не потеряна. Две было при мне, потом еще одна, этого недоумка.
- Но человека нет! – ха! И тебя можно пробить, Комуи, даже тебя. - Это же не искатель, Канда. Это экзорцист. Такой же, как ты.
- Не такой же.
Зря он об этом. Очень зря. Видимо, по недоброму прищуру и сам понял.
- По функционалу, - поправился шеф, помолчал немного. Не тороплю. Есть что сказать – скажет. – Это из-за Алмы ты так переменился.
Даже не спрашивает – утверждает. За девять лет неплохо меня изучил. Но недостаточно, чтобы быть полностью уверенным в образе моего мышления.
- Чушь. Всегда таким был.
- Нет. Может быть и не заметно сразу, но жестче стал. Более жестоким.
- Да неужто…
Плохо.
Да, любви к Ордену у меня не добавилось, но я думал, получалось скрывать свое отношение. Больше свободы действий будет, если руководство останется в неведении относительного того, как я их всех ненавижу. Эту клятую организацию в целом. Плевать на то, кто именно носит Крест белой розы. Хоть белая роба, хоть черная, хоть песочная – плевать. Ненавижу. Или марионетки, или кукловоды. А куклы многоразовые: можно их в чулан засунуть лет на десять, а потом снова на свет вытащить, отряхнуть – и пусть пляшет. Вот бы Лави порадовался развитию у меня образного мышления. Он-то говорил, что такого быть не может. Напрасно. Я же не все о себе рассказываю. Точнее, вообще ничего не рассказываю. Кому приспичит - сам находит. А ему приспичило. Книжник, мать его.
Трогательное такое совпадение: его тоже перекорежило после исторической резни с Алмой. Книжником стал. Настоящим. И теперь черта с два во что вмешивается. Как старик когда-то. А вот тот теперь уже не повоюет…
Не видел я, что у них там произошло, не до того было. Помню только, уже под конец они примчались. На Молоте, наверное, больше не на чем. Может быть, и Ковчегом тоже воспользовались – не уточнял, не интересно оно мне. Помогли они тогда, в общем-то, отвлекли на себя мелкую шушеру. Да, учитывая, какие звезды там летали, акум четвертого уровня можно считать мелкой шушерой.
А как закончилось все, как дым осел - так я и увидел… метаморфозу.
Мало чем меня удивить можно. Ему удалось. Никогда тот взгляд не забуду. Да и попробуй его забудь, когда он у него теперь всегда такой.
Старик тогда таким маленьким казался на руках этого хилого, в общем-то, парня. Как будто поломанную куклу нес. Куклу, из которой, как батарейку, вытащили Чистую силу. И на развороченную грудную клетку положили. В зеленоватых отсветах жутковатая картина была. Даже для меня. Может быть, потому что сам тогда был на пределе – не мне судить. Я же в расшифровке эмоций профан. Да мне и не надо. Боевые качества важны.
У него даже поступь тогда изменилась. Будто и не нес он перед собой пятьдесят килограмм – не было напряжения. Но чувствовалось, что с пути его не сбить ни физически, ни морально. Поднимется, врежет в обратку и дальше пойдет прежним курсом. Так не ходят веселые балагуры, каким он был почти для всех в окружении. И не для подавленных родственников усопших такой шаг. Твердая поступь человека, который получил от судьбы удар, который по идее должен был свернуть «счастливчику» челюсть, а избиваемый устоял и черта с два теперь пошатнется. Сам так же хожу. Никакая тварь меня не сломит. Теперь уж наверняка, если Алму смог второй раз убить.
Не знаю, какие там у них обряды, у Книжников. Может, дед ему перед смертью передал свой дар, или как оно там у них. К черту название, главное – суть. Факт тот, что этого человека со странным узором на скуле никто не знал, не понимал и не находил сходства с прежним Лави. Хоть и внешность не изменилась, не считая татуировки. Ни шуток, ни баек, ни смеха, от которого уши закладывало. Книжник. Всех это огорчает. А меня… Я отчасти его понимаю. Не понимаю только, почему он до сих пор колеблется.
- Почему не говорил о том, что все еще способен призывать высшие иллюзии?
Ах да, Смотритель… Что-то часто я стал тебя игнорировать. А ведь ты там что-то мне втирал опять. Прослушал – и ладно. Закрыли ту тему, начали новую? Как похоже на тебя, Комуи. И опять не новую. Ей-богу, уже гораздо интереснее размышлять, как долго еще Книжник сможет простоять, не шевелясь. Если бы не фраза в самом начале беседы, его вообще можно за статую принять. Но да книги с ним, ибо даже черт общество этого гада не выдержит. Какой там у нас очередной вопрос на повестке дня? Высшие иллюзии, значит…

URL

25.06.2010 в 16:15

Гость

продолжение

«Ты не спрашивал» - будет явной ложью. Комуи спрашивал. И не только он.
- Не знал всех способностей.
А вот это даже правда. Если не вдаваться в детали. А если вдаваться, то полуправда. Например, я действительно не знал, что пятая иллюзия мне не убьет. После Ковчега вообще сомневался, что и четвертую выдержу хоть десять минут. Сильно они жизнь тянут. Но тогда выбора особого не было – пришлось проверять на практике. А что еще прикажете делать, если лютует акума в шкуре друга детства с регенерацией не слабее моей, а один - выражаясь крайне скупо и абстрактно - кретин занят жеванием соплей на тему «я не могу всех спасти»? Надежа и опора, чтоб его. Если ныть, то естественно никого он не спасет. Но грош мне цена, если я когда-нибудь буду на кого-то надеяться, кроме себя.
- У каждого свой путь… Не мне тебя учить, - ну наконец-то! Комуи понял тщетность нотаций. Возрадуемся. - Есть новая работа. Бавария. С тобой пойдет…
- Никто, - обрубаю его на середине фразы. Пожалуй, излишне резко. Плевать. - Никто со мной не пойдет.
- Один не справишься.
По упрямству с Комуи мало кто может тягаться. Приходится.
- Чушь.
- Ты себя угробишь.
- Не дождетесь. Я живучий.
- У любого организма есть предел. У твоего тоже. В этот раз ты опять призывал пятую иллюзию. Дважды. Да, два акума четвертого уровня вынуждали к такому решению, в боевой обстановке ты действовал правильно: лучше один удар наверняка, чем комариные укусы. Но если бы рядом находился второй экзорцист, можно было распределить усилия на двоих и не прибегать к высшим иллюзиям.
- Давить акума - моя работа.
Ты же мне это говорил, Комуи. И для этого меня собрали. Плевать, что у вас там с Орденом творится, но этих тварей я передушу. На последнем издыхании буду, но вырежу это гнилье.
- И при этом надо не удавиться самому. Ты в последний месяц ходишь над пропастью.
- Я не могу умереть.
Запоздало ловлю себя на том, что губа сама собой приподнимается в оскале презрения. Ну да, у прочих жизнь одна. А у меня… сколько б ни было, все мои!
- Не лги сам себе.
- Не лгу. Это правда.
- Почти. И умираешь, и воскресаешь. Но твоя регенерация не бесконечна, и тебе это прекрасно известно.
- Плевать.
- Если тебе и плевать, то Ордену – нет. Ты слишком ценный боец. С тобой пойдет Лави.
Ненавижу это имя теперь. Как и «Алма». Как и «Юу». Три слова, которые в моем присутствии произносить не рекомендуется. Если жизнь дорога. Почему его в один ряд ставлю с собой и вторым, ныне покойником? Потому что он умудрился стать кем-то вроде друга. Не как у нормальных людей, конечно, потому что на настоящую дружбу я не способен вообще. Но он (не хочу даже мысленно его по имени называть, а нынешний статус к тому рубахе-парню не применим) выделился из общей массы. Да, со стороны гонянье его мечом на дружбу мало похоже, но я же сказал – у нас не как у нормальных людей. От того, что оба с причудами, одна другой краше. Но пониманию это не мешало, что странно.
Я даже в чем-то уважаю его выбор. Если он у него был, этот выбор. А вполне вероятно, что и не было: старик умирал, а знания не переданы, на размышления и колебания времени не оставалось. Книжники никогда не делали записей об Истории, все хранили в идеальной памяти. Не сомневаюсь, что существует какой-то способ передачи этой информации, кроме как в беседе. Это ж всю жизнь можно говорить без умолка и не пересказать все зафиксированные данные. Телепатия, ментал или еще какая ахинея – что-то точно есть. И этот узор у Книжника не просто так появился, я уверен. Символ становления бездушной сволочью. Это не оскорбление, кстати, это факт.
Так вот, он бесит не своим выбором, а тем, что до сих пор колеблется. Непросто ему отказаться от того, к чему привык за три года. Не от людей, как оказалось. От Молота. Забавно, связь с ним оказалась крепче, чем с «друзьями». Их он теперь игнорирует в полной степени. А вот к Молоту руки иногда так и тянутся. Но если решил, что больше не экзорцист, а всего лишь наблюдатель, то какого черта? Ни рыба, ни мясо. Вот и сейчас опять…
- Он не боец, - не могу не поддеть. Может, хоть так определится наконец-то.
Достал уже своими метаниями, которые вроде как никто не видит. Да только, знаешь, Книжник, не касайся Молота вот так… хм… ласкающе. Тот жест способен многое пояснить тому, кто точно так же украдкой прикасается к мечу. Именно это тебя и сдает мне с потрохами. Ты брешешь, что ты стал настоящим Книжником. Самому себе же и лжешь. Отчасти. Потому что во всем твое поведение соответствует статусу, кроме одного момента. А это уже не идеал.
Чего ради я пытаюсь направить его на путь истинный? Можно сказать, не люблю оставаться в долгу. В свое время он пробил мою броню. Теперь я пробью его. Из принципа. Покажу дыры в защите. Чтоб замуровал их получше.
- Он владеет Чистой силой, - очередной аргумент от Комуи. Думаешь, мне так необходимо объяснять очевидное? - Прикроет, если станет совсем горячо.
Но до того момента не вмешается, это я знаю. До того как станет совсем тяжко, он будет тем, кем старается казаться, в том числе и самому себе.
Он стал идеальным книжником – ложь. Потому что от всех привязанностей он не избавился. От упоения боем, например. Вот это – правда. Он идеальный книжник, когда ему это выгодно – это гибрид лжи и правды, на котором для публики он умеет играть мастерски.
Знаю я этот взгляд Комуи: не отпустит шеф меня одного, навяжет сопровождение. Приказ есть приказ. Уж лучше тогда этот недо-книжник, чем еще какой-нибудь молокосос. Этот хоть под руку не лезет и сам за себя постоять может. Когда оно ему надо.
- Детали?
Большое искушение дернуть протягиваемый конверт сильнее, просто чтобы хоть куда-нибудь применить злость. Все-таки сдерживаюсь.
- Ковчег будет настроен через час.
Нечего мне им на это сказать. Нет, вру. Есть что. Но в и без того расшатанные мной рамки субординации это не влезет.
- Лучшая ложь – полуправда. Не так ли, Книжник? – произношу, полуобернувшись уже на пороге, и замечаю, как вздрогнул наблюдатель. Будто плетью по спине прошлись. Понял теперь, каково это, когда называют ненавистным именем? То-то же. Квиты. И о полуправде был у нас как-то недавно не шибко приятный разговор.
- Себе лгать бессмысленно. И непродуктивно.
Как же я ненавижу этот его голос теперь! Безэмоциональный. Пустой. Голос настоящего Книжника. Которым он старается казаться, хочет, чтобы все поверили в эту ложь. И сам же понимает, что кое-кто не верит.
Нет уж, последнее слово будет за мной:
- Тебе лучше знать. Опыт больше.
Он тринадцать лет занимается самообманом и стремлением к идеалу без четкой уверенности, такой ли это идеал на самом деле. Я же фактически живу только девять. В этот раз.
- Практик из нас - ты.
Мразь. Умеет бить словами. Да, тоже навязываю всем мнение, что я не способен умереть, а по факту я просто часто воскресаю. Ладно, поговорим еще о пользе самообмана. Дорога неблизкая предстоит.
И либо ты вернешься с этой миссии идеальным книжником, либо…
И либо я начну трястись за свою шкуру, либо…
Идеальный книжник, идеальный солдат – это все ложь. Отчасти. Потому что мы являемся таковыми, но при некоторых оговорках. Но это ложь идеальна, потому что ей верят. Может быть, еще и потому, что идеала не существует. Вот это - правда. Но разве кто-то будет давиться горькой истиной, когда есть приторная ложь? В лучшем случае будут довольствоваться кисло-сладкой полуправдой.

URL