Сама ф шоке - ой, шо это было?.. 1246 слов *** Почему бы нет, все равно запись никто уже не увидит, все, что Лави когда-либо фиксировал, уйдет вместе с ним в могилу, так что он может расслабиться и признать наконец, что почти девичья внешность напарника – не единственное, что его привлекает. В конце концов, напоследок можно поддаться искушению. Только раз. Другого и не надо. Другого и не будет. Лави отворачивается от Лулубель и наклоняется к губам Канды. Тот ошарашен и не сопротивляется, а Лави все углубляет и углубляет поцелуй, обнимает его за талию, не за шею, позволяя отстраниться, и все равно ведь вторая рука на талии Лулубель. Лулубель в первый момент удивленно смотрит, потом начинает смеяться – и это не обидный смех, в нем даже слышится заинтересованность и подначка. Может быть, так Лави кажется, но женские руки, взмывающие и начинающие поглаживать его по плечам, они абсолютно точно выражают этим жестом одобрение. Лулубель совершенно по-кошачьи выгибается под ними двоими, разве что не мурлычет, кажется крайне довольной. Страсть Ноя. Почему бы нет, считает она, если мужчине нравится вставлять другому мужчине, а не ей, почему бы нет. Она абсолютно точно не останется в стороне. Он красавчик, с длинными черными волосами и глазами синими, как небо на рассвете, сейчас эти глаза растерянно смотрят на водящего по его телу руками друга. Оказывается, он хочет тебя, а не меня. О, ты не знал? Самый случай узнать, что страсть может принимать любые формы, малыш. Лулубель изворачивается, чтобы подняться на колени, и обнимает красавчика-экзорциста со спины. Касается губами шеи, легонько прикусывает удивительно нежную мягкую кожу, совсем по-кошачьи быстро лижет языком. Экзорцист снова каменеет от ее прикосновений, но это ничего, это ненадолго, дружок сейчас разбудит тебя, верно ведь, сладкий? Лулубель мигает второму экзорцисту, и тот понимает. Кивает в ответ. Они сейчас на одной стороне, они хотят одного и того же. Лулубель инстинктивно чувствует, что они с этим вторым похожи, у обоих у них переменчивая натура – только у нее внешне, у него внутренне. Почему бы нет, почему раньше ей не приходила в голову мысль сделать это втроем? Канда в растерянности, он не знает, как ему следует поступить. Лави целует его так ласково, так нежно, что он поневоле начинает отвечать. И вспыхивает от смущения, осознав. Сзади его обнимают тонкие женские руки, их хватка крепче стали, они держат его достаточно надежно, чтобы Лави мог без помех продолжать. Самое странное, самое неожиданное – что эти поцелуи будят в нем какие-то невероятные ощущения, нет, они были бы вполне нормальные, если бы относились к девушке, но парень?.. Но – друг, с которым четыре года бок о бок сражались?! С Ноями, кстати, сражались, одного из которых он спокойно допустил себе за спину!.. Острый язычок проходится по плечу. Зубы прикусывают кожу как-то так, что Канду бросает в дрожь. Невольно крутится, как зацикленная, неотвязная мысль – Ной может менять форму. Может менять форму. Он не может оттолкнуть Лави, черт, совсем не хочется узнавать, захочется ли ему… этому… переходить в мужскую форму. Ей. Лави гладит его внизу живота, одними прикосновениями, одними взглядами спрашивая – можно? Все равно это в последний раз, думает Канда. И в первый тоже. Можно, - соглашается он. Ной как-то видит это у него из-за спины. - Поверни его, - хрипловатый низкий голос. Женский, и на том спасибо, облегчение почти перекрывает возмущение, которое испытывает Канда оттого, что о нем говорят в третьем лице. Что его предлагают вертеть, как куклу. Но Лави следует совету, и у Канды перехватывает дух, когда сильные – мужские – руки ложатся ему на талию и разворачивают, и когда сзади к ягодицам прижимается что-то, что может быть только возбуждением Лави. А спереди взгляд встречают немного насмешливые янтарные глаза. Лулубель улыбается совсем по-кошачьи. - Что, милый, у тебя это первый раз? – шепчет она, и Канда понимает, что говорит она даже не о Лави. Проклятье, эта женская интуиция… Эта опытность Ноя, потому что она наверняка многих пропустила через свою постель, он в этом не сомневается, ее повадки, ее походка, ее взгляд даже, такой порочный, такой вызывающий, как она смеет вообще… Канда ничего не говорит, только смотрит на нее в упор, да он и сказать ничего не в состоянии, но ей знать этого не обязательно. Ной смеется, гладит его по щеке гладкой женской ладонью, приникает к губам своими аккуратно вырезанными губами. Канда чувствует во рту теперь уже ее язык, немного прохладный и чуточку шершавей, чем у Историка. Младшего Историка, зачем-то уточняет он про себя. Опыт – целоваться с напарником, с человеком своего пола, и с врагом, не человеком вообще. Что из этого более нормально? Канда не тратит времени, решая этот вопрос, он начинает отвечать на движения языка своими. В конце концов, он всегда быстро учился. По его телу гуляют четыре уже руки, Канда слишком занят, чтобы смотреть, кто и где его трогает, но отличить прикосновения совсем нетрудно. У Лави ладони горячие, движения порывистые, руки немного дрожат, иногда касаются излишне легко, иногда сжимают слишком сильно. Да, и у него мозоли, немного шершавые, они чуть-чуть царапают. У Ноя кожа прохладная, гладкая, касания полны такого внутреннего смысла, что Канду бросает в трепет даже оттого, как она – он – проводит по его груди. Как играет с сосками, и разве мог он подумать, что у него будет такая чувствительная кожа? Но в общем и целом он предпочел бы Лави. Да, наверное. Он думает так до тех пор, пока эта самая жесткая ладонь не обхватывает его член и не начинает ему дрочить. Канда беспомощно открывает рот, наверное, желает что-то сказать, но давится собственными словами. Наверное, взгляд у этого Ноя тоже какой-то гипнотизирующий, иначе как объяснить, что он все еще остается на месте. Да и рот ему закрывают, мягко, очень мягко, затыкают нежными губами, поцелуями, он уже знаком с поцелуем, знает, как надо отвечать, и отвечает, не задумываясь. Чьи-то руки зарываются ему в волосы, и теперь он уже решительно не в силах отличить, чьи. Кто-то тянет его за плечи вперед, скорее всего, Ной – да, она же впереди, - кто-то нажимает между лопаток, чтобы он наклонился. Канда пытается сообразить, собирается он позволить Лави сделать то, что он с такой очевидностью хочет, Лави хочет, но пока соображает, между ног пробирается прохладная рука. Никогда он не трогал себя там. Да даже в голову бы не пришло. Канда дергается, пытается вывернуться, но слишком тесно сжимают его два тела, слишком крепко держат в три руки, сволочь Лави, ну я тебе припомню, Канда чувствует себя как червяк на крючке. Неожиданно поцелуй наполняется новым смыслом. Язык у него во рту все равно что… Между ягодиц нарастает давление. Несмотря на то, что это отверстие его тела явно не предназначено, чтобы в него что-то входило, вторжение настойчиво продолжается. Вместо того, чтобы остановиться, Ной добавляет еще один палец, или щупальце, или чем еще она это делает… Канда неожиданно вспоминает, что у него тоже есть руки. Но Лави не дает ему сделать ничего, он обхватывает его поперек туловища, прижимается горячей грудью, от него прямо пышет жаром. И еще, точно очнувшись, историк принимается снова двигать рукой. Наверняка наблюдал, как ему в задницу пальцы суют, замечтался, извращенец чертов, - думает Канда, вольно или невольно подаваясь навстречу движениям руки. Вот тут Лави достаточно искусен, что, часто дрочим по ночам под одеялом? И Ной ведь умел, более чем. Черт ее там знает, чем она в свободное время занимается, но избавляться от досадной помехи «там» не хочется совершенно, а хочется даже чтобы побыстрее она двигала рукой, и может быть еще?.. Приятно, как ни странно. Немного болезненно, немного странно. Но к боли Канда давно привык, а странного сейчас хоть отбавляй. «Черт вас, вы хоть в одном ритме двигайте!..» Канда сказал бы это вслух, если бы мог открыть рот. Освободить рот, вернее. Неожиданно его желание исполняется, даже с избытком. Лави его отпускает. Ной убирает руки. Канда остается посередине, взъерошенный, встрепанный, глаза непонимающие, злые и растерянные. Ну и какого?..
Лави обнимает его за талию и притягивает к себе на колени, его руки спускаются чуть ниже, на немного выступающие подвздошные кости, сжимают бока ровно настолько, чтобы хватка была надежной. Канда снова не уверен, что знает, как ему нужно действовать. Ему, Канде. Лави-то кажется достаточно уверенным. И Ной, она приближается снова, медленно облизывается, не спускает глаз с Канды, проводит рукой по своей груди. Останавливает руку, сжимает двумя пальцами коричневатый сосок, легонько потирает. Канда смотрит, не отрываясь. Невольно повторяет ее движение, вздрагивает. Он вспоминает, что хотел, да, хотел сделать это втроем. Но какого черта прослойка в этом чертовом бутерброде – он?! Лави тянет его на себя. Канда будто выходит из ступора – член у Лави горячий и пульсирующий, диаметром намного больше, чем палец или даже два, и все это начинает в него входить. Вжиматься, так же безаппеляционно, как и все остальное, сегодня происходящее. Канда дергается, чтобы соскочить, но Лави с силой опускает его на себя. Ощущение, будто в кишки вворачивается жесткий кол. Канда почти падает на него, неловко подогнув ноги. Он выгибает спину дугой, хватается за запястья Лави, почти касается затылком груди, и тут горячие губы обхватывают его член. Мир застывает в крайней точке. Канда беззвучно кричит. Это все… Слишком сильно. Слишком болезненно. Слишком приятно. Это ничем не напоминает что-либо, им испытанное. Лави сжимает его еще сильнее и рывком поднимает. И снова опускает. Ной втягивает его член в себя, в рот, так до конца, что губы могут касаться его яичек, а головка оказывается в чем-то пульсирующем, мягко сжимающем – горло? Она не задохнется?.. Он сам не может дышать, его как будто парализовало, смяло, раскатало меж двух каменных стен… Огонь с одной стороны и лед – с другой. Можно метаться сколько угодно, они не отпустят его, не выпустят. Боже, боже, боже… Лави снова поднимает его и опускает, и у Канды вырывается наконец стон. Низкий, вибрирующий, Канда чувствует себя так, будто это порвалось что-то в груди, и со стоном приходит облегчение. Несильное, но по крайней мере теперь можно вдохнуть. Лави у него за спиной ощутимо вздрагивает, член совершает заметный толчок. Канда ерзает и нетерпеливо стонет. Раз уж начал, продолжай, ебливая ты скотина, ну я тебе отплачу… Он догадывается повернуться, взглянуть на Лави через плечо, удивляется тому, каким безумным стал взгляд младшего историка. Видит в зеленом зрачке собственное отражение и понимает, что и сам выглядит не лучше. Конечно, ведь они оба сошли с ума. - Сволочь, - выдыхает он, вспомнив, что хотел сказать. – Раз держишь, давай быстрее, - командует он, потому что чувствовать неподвижность и вот это еле заметное биение внутри себя – худшая пытка из возможных. Это если говорить про сейчас, конечно. Ною не нравится, что он отвернулся, она начинает двигаться, губы скользят по стволу, влажный рот то заглатывает член, то почти выпускает на воздух, Канда не может долго сопротивляться и в изнеможении роняет голову Лави на плечо. Недолго, совсем недолго, он даже чувствует, как подбираются яички, каким горячим становится семя, которое вот-вот потечет по стволу… Ему пока совершенно не важно, чем кончится эта история. И Лулубель, улыбающаяся и кажущаяся удивительно расслабленной, она тоже лежит рядом, и странно – врагом не ощущается. Его пальцы перебирают волосы Лави, рыжий затылок у Канды на груди, руки обнимают за пояс. Хорошо. Спокойно.
Воу... ОО Конечно, несколько удивило, что же Лави не воспользовался своим положением сзади, а позволил Люлюбелл все делать самой.. х) Но в остальном - воу!))очень...м...вкусно) читатель
ну...читала когда была только первая часть хД подумала, что на этом все)) теперь уже понятно, что не все. черт, автор, откройтесь)) Хотяяя...есть одно предположение, но все равно)
Нуу..конечно, если не хотите, я не настаиваю. )) Но было бы любопытно, кого поблагодарить за столь интересную НЦу) да, к слову, в один коммент весь текст не влезает, так что придется в два оставлять)
Автор, это было мощно)))) ПВП с женщиной и парнем, безобоснуйное, правда, так и не ясно, каким образом они оказались в этом положении все трое, но после прочтения уже ничего не важно. Но здорово. Приятно читать, хоть это и расходится с моими предпочтениями. Разве что стиль у вас… хороший, иногда даже изысканный, но всё портится: «дрочить» и «ебливой скотиной», простите мне мой французский. Эти слова здесь ну совсем ни к месту, ИМХО. Или весь текст вот в таком слегка ироничном, хулиганском стиле, или вовсе без них. И вот пока я это писала, мне в голову пришло, что я вас знаю, автор. Потому как вы пишите длинные тексты и для драбблов, как уже говорили, не приспособлены. Потому что вы вчера грозились написать «бутерброд с Кандой». Потому что вы мастер в жанре ПВП-шек, и я в который раз поражаюсь вашей фантазии. Столько ПВП, и вы ни разу не повторились! Мне бы такую фантазию *_* Я угадала?
-
-
29.03.2010 в 10:391246 слов
***
Почему бы нет, все равно запись никто уже не увидит, все, что Лави когда-либо фиксировал, уйдет вместе с ним в могилу, так что он может расслабиться и признать наконец, что почти девичья внешность напарника – не единственное, что его привлекает.
В конце концов, напоследок можно поддаться искушению.
Только раз. Другого и не надо. Другого и не будет.
Лави отворачивается от Лулубель и наклоняется к губам Канды. Тот ошарашен и не сопротивляется, а Лави все углубляет и углубляет поцелуй, обнимает его за талию, не за шею, позволяя отстраниться, и все равно ведь вторая рука на талии Лулубель.
Лулубель в первый момент удивленно смотрит, потом начинает смеяться – и это не обидный смех, в нем даже слышится заинтересованность и подначка. Может быть, так Лави кажется, но женские руки, взмывающие и начинающие поглаживать его по плечам, они абсолютно точно выражают этим жестом одобрение. Лулубель совершенно по-кошачьи выгибается под ними двоими, разве что не мурлычет, кажется крайне довольной. Страсть Ноя. Почему бы нет, считает она, если мужчине нравится вставлять другому мужчине, а не ей, почему бы нет. Она абсолютно точно не останется в стороне.
Он красавчик, с длинными черными волосами и глазами синими, как небо на рассвете, сейчас эти глаза растерянно смотрят на водящего по его телу руками друга. Оказывается, он хочет тебя, а не меня. О, ты не знал? Самый случай узнать, что страсть может принимать любые формы, малыш. Лулубель изворачивается, чтобы подняться на колени, и обнимает красавчика-экзорциста со спины. Касается губами шеи, легонько прикусывает удивительно нежную мягкую кожу, совсем по-кошачьи быстро лижет языком. Экзорцист снова каменеет от ее прикосновений, но это ничего, это ненадолго, дружок сейчас разбудит тебя, верно ведь, сладкий? Лулубель мигает второму экзорцисту, и тот понимает. Кивает в ответ. Они сейчас на одной стороне, они хотят одного и того же. Лулубель инстинктивно чувствует, что они с этим вторым похожи, у обоих у них переменчивая натура – только у нее внешне, у него внутренне.
Почему бы нет, почему раньше ей не приходила в голову мысль сделать это втроем?
Канда в растерянности, он не знает, как ему следует поступить. Лави целует его так ласково, так нежно, что он поневоле начинает отвечать. И вспыхивает от смущения, осознав. Сзади его обнимают тонкие женские руки, их хватка крепче стали, они держат его достаточно надежно, чтобы Лави мог без помех продолжать. Самое странное, самое неожиданное – что эти поцелуи будят в нем какие-то невероятные ощущения, нет, они были бы вполне нормальные, если бы относились к девушке, но парень?..
Но – друг, с которым четыре года бок о бок сражались?! С Ноями, кстати, сражались, одного из которых он спокойно допустил себе за спину!..
Острый язычок проходится по плечу. Зубы прикусывают кожу как-то так, что Канду бросает в дрожь. Невольно крутится, как зацикленная, неотвязная мысль – Ной может менять форму. Может менять форму. Он не может оттолкнуть Лави, черт, совсем не хочется узнавать, захочется ли ему… этому… переходить в мужскую форму. Ей.
Лави гладит его внизу живота, одними прикосновениями, одними взглядами спрашивая – можно?
Все равно это в последний раз, думает Канда. И в первый тоже. Можно, - соглашается он.
Ной как-то видит это у него из-за спины.
- Поверни его, - хрипловатый низкий голос. Женский, и на том спасибо, облегчение почти перекрывает возмущение, которое испытывает Канда оттого, что о нем говорят в третьем лице. Что его предлагают вертеть, как куклу. Но Лави следует совету, и у Канды перехватывает дух, когда сильные – мужские – руки ложатся ему на талию и разворачивают, и когда сзади к ягодицам прижимается что-то, что может быть только возбуждением Лави.
А спереди взгляд встречают немного насмешливые янтарные глаза. Лулубель улыбается совсем по-кошачьи.
- Что, милый, у тебя это первый раз? – шепчет она, и Канда понимает, что говорит она даже не о Лави.
Проклятье, эта женская интуиция… Эта опытность Ноя, потому что она наверняка многих пропустила через свою постель, он в этом не сомневается, ее повадки, ее походка, ее взгляд даже, такой порочный, такой вызывающий, как она смеет вообще…
Канда ничего не говорит, только смотрит на нее в упор, да он и сказать ничего не в состоянии, но ей знать этого не обязательно. Ной смеется, гладит его по щеке гладкой женской ладонью, приникает к губам своими аккуратно вырезанными губами. Канда чувствует во рту теперь уже ее язык, немного прохладный и чуточку шершавей, чем у Историка. Младшего Историка, зачем-то уточняет он про себя.
Опыт – целоваться с напарником, с человеком своего пола, и с врагом, не человеком вообще. Что из этого более нормально?
Канда не тратит времени, решая этот вопрос, он начинает отвечать на движения языка своими. В конце концов, он всегда быстро учился. По его телу гуляют четыре уже руки, Канда слишком занят, чтобы смотреть, кто и где его трогает, но отличить прикосновения совсем нетрудно. У Лави ладони горячие, движения порывистые, руки немного дрожат, иногда касаются излишне легко, иногда сжимают слишком сильно. Да, и у него мозоли, немного шершавые, они чуть-чуть царапают. У Ноя кожа прохладная, гладкая, касания полны такого внутреннего смысла, что Канду бросает в трепет даже оттого, как она – он – проводит по его груди. Как играет с сосками, и разве мог он подумать, что у него будет такая чувствительная кожа?
Но в общем и целом он предпочел бы Лави. Да, наверное. Он думает так до тех пор, пока эта самая жесткая ладонь не обхватывает его член и не начинает ему дрочить. Канда беспомощно открывает рот, наверное, желает что-то сказать, но давится собственными словами. Наверное, взгляд у этого Ноя тоже какой-то гипнотизирующий, иначе как объяснить, что он все еще остается на месте. Да и рот ему закрывают, мягко, очень мягко, затыкают нежными губами, поцелуями, он уже знаком с поцелуем, знает, как надо отвечать, и отвечает, не задумываясь. Чьи-то руки зарываются ему в волосы, и теперь он уже решительно не в силах отличить, чьи. Кто-то тянет его за плечи вперед, скорее всего, Ной – да, она же впереди, - кто-то нажимает между лопаток, чтобы он наклонился. Канда пытается сообразить, собирается он позволить Лави сделать то, что он с такой очевидностью хочет, Лави хочет, но пока соображает, между ног пробирается прохладная рука.
Никогда он не трогал себя там. Да даже в голову бы не пришло. Канда дергается, пытается вывернуться, но слишком тесно сжимают его два тела, слишком крепко держат в три руки, сволочь Лави, ну я тебе припомню, Канда чувствует себя как червяк на крючке. Неожиданно поцелуй наполняется новым смыслом. Язык у него во рту все равно что… Между ягодиц нарастает давление. Несмотря на то, что это отверстие его тела явно не предназначено, чтобы в него что-то входило, вторжение настойчиво продолжается. Вместо того, чтобы остановиться, Ной добавляет еще один палец, или щупальце, или чем еще она это делает… Канда неожиданно вспоминает, что у него тоже есть руки. Но Лави не дает ему сделать ничего, он обхватывает его поперек туловища, прижимается горячей грудью, от него прямо пышет жаром. И еще, точно очнувшись, историк принимается снова двигать рукой. Наверняка наблюдал, как ему в задницу пальцы суют, замечтался, извращенец чертов, - думает Канда, вольно или невольно подаваясь навстречу движениям руки. Вот тут Лави достаточно искусен, что, часто дрочим по ночам под одеялом?
И Ной ведь умел, более чем. Черт ее там знает, чем она в свободное время занимается, но избавляться от досадной помехи «там» не хочется совершенно, а хочется даже чтобы побыстрее она двигала рукой, и может быть еще?.. Приятно, как ни странно. Немного болезненно, немного странно. Но к боли Канда давно привык, а странного сейчас хоть отбавляй.
«Черт вас, вы хоть в одном ритме двигайте!..» Канда сказал бы это вслух, если бы мог открыть рот. Освободить рот, вернее.
Неожиданно его желание исполняется, даже с избытком. Лави его отпускает. Ной убирает руки. Канда остается посередине, взъерошенный, встрепанный, глаза непонимающие, злые и растерянные. Ну и какого?..
-
-
29.03.2010 в 10:49Лави обнимает его за талию и притягивает к себе на колени, его руки спускаются чуть ниже, на немного выступающие подвздошные кости, сжимают бока ровно настолько, чтобы хватка была надежной. Канда снова не уверен, что знает, как ему нужно действовать. Ему, Канде. Лави-то кажется достаточно уверенным. И Ной, она приближается снова, медленно облизывается, не спускает глаз с Канды, проводит рукой по своей груди. Останавливает руку, сжимает двумя пальцами коричневатый сосок, легонько потирает. Канда смотрит, не отрываясь. Невольно повторяет ее движение, вздрагивает. Он вспоминает, что хотел, да, хотел сделать это втроем. Но какого черта прослойка в этом чертовом бутерброде – он?!
Лави тянет его на себя.
Канда будто выходит из ступора – член у Лави горячий и пульсирующий, диаметром намного больше, чем палец или даже два, и все это начинает в него входить. Вжиматься, так же безаппеляционно, как и все остальное, сегодня происходящее.
Канда дергается, чтобы соскочить, но Лави с силой опускает его на себя. Ощущение, будто в кишки вворачивается жесткий кол. Канда почти падает на него, неловко подогнув ноги.
Он выгибает спину дугой, хватается за запястья Лави, почти касается затылком груди, и тут горячие губы обхватывают его член.
Мир застывает в крайней точке. Канда беззвучно кричит. Это все… Слишком сильно. Слишком болезненно. Слишком приятно. Это ничем не напоминает что-либо, им испытанное.
Лави сжимает его еще сильнее и рывком поднимает. И снова опускает. Ной втягивает его член в себя, в рот, так до конца, что губы могут касаться его яичек, а головка оказывается в чем-то пульсирующем, мягко сжимающем – горло? Она не задохнется?..
Он сам не может дышать, его как будто парализовало, смяло, раскатало меж двух каменных стен… Огонь с одной стороны и лед – с другой. Можно метаться сколько угодно, они не отпустят его, не выпустят.
Боже, боже, боже…
Лави снова поднимает его и опускает, и у Канды вырывается наконец стон. Низкий, вибрирующий, Канда чувствует себя так, будто это порвалось что-то в груди, и со стоном приходит облегчение. Несильное, но по крайней мере теперь можно вдохнуть.
Лави у него за спиной ощутимо вздрагивает, член совершает заметный толчок. Канда ерзает и нетерпеливо стонет. Раз уж начал, продолжай, ебливая ты скотина, ну я тебе отплачу…
Он догадывается повернуться, взглянуть на Лави через плечо, удивляется тому, каким безумным стал взгляд младшего историка. Видит в зеленом зрачке собственное отражение и понимает, что и сам выглядит не лучше. Конечно, ведь они оба сошли с ума.
- Сволочь, - выдыхает он, вспомнив, что хотел сказать. – Раз держишь, давай быстрее, - командует он, потому что чувствовать неподвижность и вот это еле заметное биение внутри себя – худшая пытка из возможных. Это если говорить про сейчас, конечно.
Ною не нравится, что он отвернулся, она начинает двигаться, губы скользят по стволу, влажный рот то заглатывает член, то почти выпускает на воздух, Канда не может долго сопротивляться и в изнеможении роняет голову Лави на плечо. Недолго, совсем недолго, он даже чувствует, как подбираются яички, каким горячим становится семя, которое вот-вот потечет по стволу…
Ему пока совершенно не важно, чем кончится эта история. И Лулубель, улыбающаяся и кажущаяся удивительно расслабленной, она тоже лежит рядом, и странно – врагом не ощущается. Его пальцы перебирают волосы Лави, рыжий затылок у Канды на груди, руки обнимают за пояс.
Хорошо. Спокойно.
-
-
29.03.2010 в 10:57читатель
-
-
29.03.2010 в 10:58администрация
-
-
29.03.2010 в 10:59И что значит - все?) Очень даже "все" сделал сам) Кроме первых моментов, так сказать, подготовки)
автор №1
-
-
29.03.2010 в 11:00автор
-
-
29.03.2010 в 11:02черт, автор, откройтесь)) Хотяяя...есть одно предположение, но все равно)
-
-
29.03.2010 в 11:03-
-
29.03.2010 в 11:04да, к слову, в один коммент весь текст не влезает, так что придется в два оставлять)
-
-
29.03.2010 в 11:08Я чуть-чуть поиграю в анонимность, должен же еще прийти заказчик, думаю)))
-
-
29.03.2010 в 11:11-
-
29.03.2010 в 11:55*заказчик*
-
-
29.03.2010 в 12:03-
-
29.03.2010 в 12:03-
-
29.03.2010 в 12:11-
-
29.03.2010 в 12:15-
-
29.03.2010 в 12:20-
-
29.03.2010 в 12:57Но здорово. Приятно читать, хоть это и расходится с моими предпочтениями.
Разве что стиль у вас… хороший, иногда даже изысканный, но всё портится: «дрочить» и «ебливой скотиной», простите мне мой французский. Эти слова здесь ну совсем ни к месту, ИМХО. Или весь текст вот в таком слегка ироничном, хулиганском стиле, или вовсе без них.
И вот пока я это писала, мне в голову пришло, что я вас знаю, автор.
Потому как вы пишите длинные тексты и для драбблов, как уже говорили, не приспособлены. Потому что вы вчера грозились написать «бутерброд с Кандой».
Потому что вы мастер в жанре ПВП-шек, и я в который раз поражаюсь вашей фантазии. Столько ПВП, и вы ни разу не повторились! Мне бы такую фантазию *_*
Я угадала?
-
-
29.03.2010 в 13:50-
-
29.03.2010 в 15:24администрация
-
-
11.04.2010 в 14:41-
-
11.04.2010 в 15:06*автор каваиццо*
-
-
25.03.2011 в 16:25Автор, а где можно Вас еще почитать?
-
-
25.03.2011 в 16:47а можно вопросик? что это Purkua pa значит???