1329 слов. Бонусное исполнение – искажение ключа (автора понесло).
Последней рушится восточная стена. Аллен мнется с ноги на ногу, трет нос, размазывая сажу по переносице, моргает – глаза слезятся от дыма, - и, наконец, решается обернуться, чуть-чуть, якобы отводя отросшие волосы за ухо, косясь за спину и задерживая дыхание.
Пожарище шумит. Кабаре было устроено в деревянном здании – и теперь огонь весело поедает последние доски. Народ толпится кучками по периметру, шикает на детей, бегающих вокруг с пустыми ведрами, - обсуждает: тушить поздно. Совсем близко к пожарищу на земле сидит хозяин кабаре и, наверное, подсчитывает убытки. Рядом с ним – девушка, совсем молодая, ее обгоревшее пушистое перо, закрепленное обручем на голове, покачивается в такт разговору. Но Аллен не слышит этого гомона посреди ночи. Он чувствует взгляд в спину, слышит затяжки.
Аллен сжимается, слегка горбясь, оборачивается. - Мое любимое, - отвечает оказанному вниманию Кросс, стряхивая пепел на траву и вновь затягиваясь. Аллен следит за огоньком сигары и пожимает плечами – на фоне пожарища жест смотрится особенно выразительным. Маршал сидит на винном ящике. Аллен точно знает, что это именно ящик из-под вина: когда занялся пожар, хозяин долго носился вокруг кабаре с воплями, что надо вытащить выпивку и деньги. Их вынесли – и теперь понятно, кто.
- Мы отработали долг, - Аллен пожимает одним плечом, одергивая на себе чужую шелковую рубашку и смотря куда-то за шляпу учителя. Ему хмыкают – огонек сигары подсвечивает оскал. Аллен замечает его краем глаза и отворачивается, утыкаясь взглядом в тяжелую ткань юбки Марии. Она стоит рядом – окутанная прохладой и спокойствием. Вопреки знанию, что она мертва, ему не страшно. Три месяца как не страшно. С той самой ночи в замке у странных друзей учителя, где в тишине Мариан танцевал с Марией. Аллен улыбается, вспоминая.
Учитель ухмыляется. Уолкеру представляется, что тот щурится, потому что дым слепит глаза людей, а «учитель же – человек». Но у Кросса привычка прикрывать глаза шляпой, «чтобы не причинять боль чувству прекрасного». У Кросса привычка делать вид, что он не человек. И Аллен мнется с ноги на ногу, чешет макушку и не знает, куда себя деть. До сих пор не знает.
Их совместному путешествию четыре месяца. Учитель говорит, что он терпит его гораздо дольше. Но Аллен и вправду ничего не помнит, только ждет голос Маны во снах. Ждет с нетерпением – «я люблю тебя, я буду рядом – всегда». Голос испугал только однажды, когда обрел плоть и протянул к Аллену свои механические клешни. Тем вечером, перед сном, Аллен впервые увидел гроб Марии. Учитель был пьян, и крики от ночного кошмара его не разбудили.
Промахиваясь мимо руки, Аллен цепляется за юбку Марии – знак, пора идти. Иначе грозит опоздание на поезд и удержание денег за не вовремя сданные билеты, - Аллен хорошо умеет считать. - Идите, - учитель продолжает сидеть и спокойно курить, быть может, наблюдая, как местный зритель покидает представление. – Марш отсюда. И уже Мария берет за руку Аллена. Она тянет его за собой, плывет впереди, а он спотыкается, оборачиваясь на выстрел и визг девушки. Учитель продолжает сидеть.
Мария плывет впереди, шелестя юбкой. Аллен задирает голову, смотрит на ее спину и думает, какого цвета волосы Марии. И тут же наступает ей на подол. Мария покачивается, останавливаясь, поворачивает голову (серебряный крестик на длинной цепочке притягивает взгляд), чуть приоткрывает рот, словно собираясь что-то сказать. И молчит. Аллен извиняется и думает о том, что она видит сейчас. Но Мария вновь смотрит вперед, выпрямляя корпус, и продолжает плыть. Аллен бежит вслед за ней по мокрой траве, стараясь больше не наступить на платье. Оно чужое, хотя его хозяин наконец-таки мертв – Аллен помнит акум и Графа, помнит, что учитель не может убить человека просто так: «Когда тот, кто сделал тебя должником, жив, гораздо интересней не отдавать долг». Аллена передергивает от случившегося. С самой первой минуты, когда они заявились в то самое кабаре отрабатывать долг учителя.
- Нам не нужна помощь, - хозяин кабаре тщательно протирал лакированную деревянную барную стойку и даже не смотрел на них. Было видно, что двое оборванцев – Аллен не понимал, почему Кросс отправил с ним Марию – вызывают у него чувство брезгливости. - Нам нужны деньги, - хозяин почесал подбородок и упер руки в бока. - Я могу временно у вас поработать, чтобы вы не понесли убытки. - Ты ничего не можешь, - хмыкнул хозяин и, наконец, посмотрел на них: - Почему твоя левая рука в перчатке? Болезнь? Травма? Нам такие не нужны. И тогда Мария запела.
Через полчаса они вышли в общий зал в новой одежде. Аллену дали шелковую рубашку и черные брюки заболевшего официанта-карлика. Мария получила атласное красное платье. Снять повязку с глаз она не дала. Ей сочинили легенду – нелепый конферансье рассказывал ее, не опуская когда-то белого платка от глаз, якобы промакивая слезы – и вывели на сцену к расстроенному фортепьяно. Местные выпивохи, обрядившиеся во фраки, ее так и не услышали. Аллен, надеялся, что им снились хорошие сны.
Задание было простым: «С ним может справиться и Мария, но хватит быть нахлебником». Этот деревянный дом на окраине одного из английских графств принадлежал когда-то известному коллекционеру. Его паранойя была еще более известна. И на протяжении всей своей жизни мистер Гарет Эндрю Вилкоф зарабатывал деньги разработками тайников. Один из них надо было найти. Там было что-то важное, по словам учителя. Что-то из той самой коллекции, которую на самом деле никто не видел. У них был час и хозяин-марионетка.
Они доходят до железнодорожной станции достаточно скоро. Желающих уехать ночным поездом в Лондон мало, и пустая скамейка для ожидания находится быстро. Аллен думает, что они смотрятся очень странно – ребенок и женщина с легким шарфом на глазах, будто сползшим с головы, в аляповатых нарядах, по виду собранных из чердачных запасов бабушек. Но кто будет присматриваться ночью. Безобидные, даже если и попрошайки, и ладно. Они ждут Мариана, но знают, что тот не придет. И Аллен задается вопросом, почему не уходит Мария. Урчание желудка перекрывает мысли.
Хозяин кабаре, сын мистера Вилкофа, покачивался, словно находился в руках неопытного кукловода. С какой-то непонятно счастливой улыбкой он ходил по дому, шаркая ногами, спотыкаясь, раскачивая руками, словно те были без костей. По воле Марии он показывал им тайники отца. Он выгребал свои деньги, капая слюной на пол. Аллен ходил за ним следом, рассматривая спрятанное. Час ходил и ничего не нашел. А хозяин все улыбался, обнажая десны, качался, пока не замер внезапно, развернул голову, с хрустом щелкнув шейными позвонками, и не сказал: «Доброго вечерочка».
Аллен вытаскивает из-за пазухи сверток, - странно, что учитель так и не спросил, нашли ли они ту самую шкатулку с монограммой Н.У. И хорошо, что не спросил – не нашли. Только зачем-то прихватили с собой папку. Мария сама отдала ее ему в руки. Аллен развязывает тесемки и осторожно открывает папку. Старые помятые листы приходится приподнимать, чтобы свет от фонаря помог разглядеть, что же такое он спас из пожара. Он вновь слышит голос: «Я буду рядом с тобой. Всегда».
Как-то учитель сказал, что среди маршалов Черного Ордена такое называется «выступить дуэтом»: «Либо вы можете почувствовать дыхание друг друга, либо вы умираете. Оба. Остальное - пафос и военные байки». В кабаре, прикрываясь табуреткой, и отступая к стене, Аллен на мгновение вспомнил слаженный равноправный танец Марии и Кросса, кукловода, опускающегося на колено, чтобы поцеловать руку своей прекрасной дамы. Выступить дуэтом. В следующее мгновение Аллен очнулся за пределами горящего здания с папкой за пазухой и Марией рядом. Позже Мариан, уже по дороге в Лондон, скажет, что тот не ровня Марии по уму и способностям, и кинет очередную стопку долгов: «Не можешь вести в танце, зарабатывай».
Аллен засыпает, опустив голову на колени Марии. Он складывает ладошки под щеку и вновь слушает Ману, вновь слышит ту самую детскую песню, которую они сочинили. Аллен улыбается. И не слышит звон монетки, брошенной перед ними на перроне. «Уж больно хорошо поет», - ветер доносит до них оправдание какого-то джентльмена. Но Аллен и его не слышит, прижимая к себе папку с нотами. Он еще не знает, что через десяток лет он сможет вновь выступить дуэтом с Марией, что появление на поле боя еще одного мертвеца вызовет не слезы, а улыбку; что он преклонит перед ней колено будет и целовать ее руку; что когда все закончится, они споют уже вместе - дуэтом - ту самую детскую колыбельную, чтобы вернуть все, и голос Марии его поддержит. Аллен не знает, что будет. Но он верит в то, что по ночам ему шепчет Мана.
Душа и сердце за матчасть! || Семь планет и четыре стихии.
Тонко и волшебно, текст завораживает. Захватывающая и "быстрая" история, читается очень легко. Сцены в тексте - как картинки, визуализируется мгновенно. Красиво. И «Либо вы можете почувствовать дыхание друг друга, либо вы умираете. Оба. Остальное - пафос и военные байки». Очень-очень. Сильно. Замечательно написано. Спасибо Вам, автор. просто читатель =)
-
-
20.10.2011 в 13:59Бонусное исполнение – искажение ключа (автора понесло).
Последней рушится восточная стена.
Аллен мнется с ноги на ногу, трет нос, размазывая сажу по переносице, моргает – глаза слезятся от дыма, - и, наконец, решается обернуться, чуть-чуть, якобы отводя отросшие волосы за ухо, косясь за спину и задерживая дыхание.
Пожарище шумит.
Кабаре было устроено в деревянном здании – и теперь огонь весело поедает последние доски. Народ толпится кучками по периметру, шикает на детей, бегающих вокруг с пустыми ведрами, - обсуждает: тушить поздно. Совсем близко к пожарищу на земле сидит хозяин кабаре и, наверное, подсчитывает убытки. Рядом с ним – девушка, совсем молодая, ее обгоревшее пушистое перо, закрепленное обручем на голове, покачивается в такт разговору.
Но Аллен не слышит этого гомона посреди ночи. Он чувствует взгляд в спину, слышит затяжки.
Аллен сжимается, слегка горбясь, оборачивается.
- Мое любимое, - отвечает оказанному вниманию Кросс, стряхивая пепел на траву и вновь затягиваясь. Аллен следит за огоньком сигары и пожимает плечами – на фоне пожарища жест смотрится особенно выразительным. Маршал сидит на винном ящике. Аллен точно знает, что это именно ящик из-под вина: когда занялся пожар, хозяин долго носился вокруг кабаре с воплями, что надо вытащить выпивку и деньги. Их вынесли – и теперь понятно, кто.
- Мы отработали долг, - Аллен пожимает одним плечом, одергивая на себе чужую шелковую рубашку и смотря куда-то за шляпу учителя. Ему хмыкают – огонек сигары подсвечивает оскал. Аллен замечает его краем глаза и отворачивается, утыкаясь взглядом в тяжелую ткань юбки Марии. Она стоит рядом – окутанная прохладой и спокойствием.
Вопреки знанию, что она мертва, ему не страшно.
Три месяца как не страшно. С той самой ночи в замке у странных друзей учителя, где в тишине Мариан танцевал с Марией.
Аллен улыбается, вспоминая.
Учитель ухмыляется. Уолкеру представляется, что тот щурится, потому что дым слепит глаза людей, а «учитель же – человек». Но у Кросса привычка прикрывать глаза шляпой, «чтобы не причинять боль чувству прекрасного». У Кросса привычка делать вид, что он не человек. И Аллен мнется с ноги на ногу, чешет макушку и не знает, куда себя деть. До сих пор не знает.
Их совместному путешествию четыре месяца. Учитель говорит, что он терпит его гораздо дольше. Но Аллен и вправду ничего не помнит, только ждет голос Маны во снах. Ждет с нетерпением – «я люблю тебя, я буду рядом – всегда». Голос испугал только однажды, когда обрел плоть и протянул к Аллену свои механические клешни. Тем вечером, перед сном, Аллен впервые увидел гроб Марии.
Учитель был пьян, и крики от ночного кошмара его не разбудили.
Промахиваясь мимо руки, Аллен цепляется за юбку Марии – знак, пора идти. Иначе грозит опоздание на поезд и удержание денег за не вовремя сданные билеты, - Аллен хорошо умеет считать.
- Идите, - учитель продолжает сидеть и спокойно курить, быть может, наблюдая, как местный зритель покидает представление. – Марш отсюда.
И уже Мария берет за руку Аллена. Она тянет его за собой, плывет впереди, а он спотыкается, оборачиваясь на выстрел и визг девушки.
Учитель продолжает сидеть.
Мария плывет впереди, шелестя юбкой. Аллен задирает голову, смотрит на ее спину и думает, какого цвета волосы Марии. И тут же наступает ей на подол. Мария покачивается, останавливаясь, поворачивает голову (серебряный крестик на длинной цепочке притягивает взгляд), чуть приоткрывает рот, словно собираясь что-то сказать. И молчит. Аллен извиняется и думает о том, что она видит сейчас. Но Мария вновь смотрит вперед, выпрямляя корпус, и продолжает плыть. Аллен бежит вслед за ней по мокрой траве, стараясь больше не наступить на платье. Оно чужое, хотя его хозяин наконец-таки мертв – Аллен помнит акум и Графа, помнит, что учитель не может убить человека просто так: «Когда тот, кто сделал тебя должником, жив, гораздо интересней не отдавать долг».
Аллена передергивает от случившегося. С самой первой минуты, когда они заявились в то самое кабаре отрабатывать долг учителя.
- Нам не нужна помощь, - хозяин кабаре тщательно протирал лакированную деревянную барную стойку и даже не смотрел на них. Было видно, что двое оборванцев – Аллен не понимал, почему Кросс отправил с ним Марию – вызывают у него чувство брезгливости.
- Нам нужны деньги, - хозяин почесал подбородок и упер руки в бока.
- Я могу временно у вас поработать, чтобы вы не понесли убытки.
- Ты ничего не можешь, - хмыкнул хозяин и, наконец, посмотрел на них: - Почему твоя левая рука в перчатке? Болезнь? Травма? Нам такие не нужны.
И тогда Мария запела.
Через полчаса они вышли в общий зал в новой одежде. Аллену дали шелковую рубашку и черные брюки заболевшего официанта-карлика. Мария получила атласное красное платье. Снять повязку с глаз она не дала. Ей сочинили легенду – нелепый конферансье рассказывал ее, не опуская когда-то белого платка от глаз, якобы промакивая слезы – и вывели на сцену к расстроенному фортепьяно. Местные выпивохи, обрядившиеся во фраки, ее так и не услышали.
Аллен, надеялся, что им снились хорошие сны.
Задание было простым: «С ним может справиться и Мария, но хватит быть нахлебником».
Этот деревянный дом на окраине одного из английских графств принадлежал когда-то известному коллекционеру. Его паранойя была еще более известна. И на протяжении всей своей жизни мистер Гарет Эндрю Вилкоф зарабатывал деньги разработками тайников. Один из них надо было найти. Там было что-то важное, по словам учителя. Что-то из той самой коллекции, которую на самом деле никто не видел.
У них был час и хозяин-марионетка.
Они доходят до железнодорожной станции достаточно скоро. Желающих уехать ночным поездом в Лондон мало, и пустая скамейка для ожидания находится быстро. Аллен думает, что они смотрятся очень странно – ребенок и женщина с легким шарфом на глазах, будто сползшим с головы, в аляповатых нарядах, по виду собранных из чердачных запасов бабушек. Но кто будет присматриваться ночью. Безобидные, даже если и попрошайки, и ладно.
Они ждут Мариана, но знают, что тот не придет. И Аллен задается вопросом, почему не уходит Мария. Урчание желудка перекрывает мысли.
Хозяин кабаре, сын мистера Вилкофа, покачивался, словно находился в руках неопытного кукловода. С какой-то непонятно счастливой улыбкой он ходил по дому, шаркая ногами, спотыкаясь, раскачивая руками, словно те были без костей. По воле Марии он показывал им тайники отца. Он выгребал свои деньги, капая слюной на пол. Аллен ходил за ним следом, рассматривая спрятанное. Час ходил и ничего не нашел. А хозяин все улыбался, обнажая десны, качался, пока не замер внезапно, развернул голову, с хрустом щелкнув шейными позвонками, и не сказал: «Доброго вечерочка».
Аллен вытаскивает из-за пазухи сверток, - странно, что учитель так и не спросил, нашли ли они ту самую шкатулку с монограммой Н.У. И хорошо, что не спросил – не нашли. Только зачем-то прихватили с собой папку. Мария сама отдала ее ему в руки.
Аллен развязывает тесемки и осторожно открывает папку. Старые помятые листы приходится приподнимать, чтобы свет от фонаря помог разглядеть, что же такое он спас из пожара.
Он вновь слышит голос: «Я буду рядом с тобой. Всегда».
Как-то учитель сказал, что среди маршалов Черного Ордена такое называется «выступить дуэтом»: «Либо вы можете почувствовать дыхание друг друга, либо вы умираете. Оба. Остальное - пафос и военные байки».
В кабаре, прикрываясь табуреткой, и отступая к стене, Аллен на мгновение вспомнил слаженный равноправный танец Марии и Кросса, кукловода, опускающегося на колено, чтобы поцеловать руку своей прекрасной дамы.
Выступить дуэтом.
В следующее мгновение Аллен очнулся за пределами горящего здания с папкой за пазухой и Марией рядом.
Позже Мариан, уже по дороге в Лондон, скажет, что тот не ровня Марии по уму и способностям, и кинет очередную стопку долгов: «Не можешь вести в танце, зарабатывай».
Аллен засыпает, опустив голову на колени Марии. Он складывает ладошки под щеку и вновь слушает Ману, вновь слышит ту самую детскую песню, которую они сочинили. Аллен улыбается. И не слышит звон монетки, брошенной перед ними на перроне. «Уж больно хорошо поет», - ветер доносит до них оправдание какого-то джентльмена. Но Аллен и его не слышит, прижимая к себе папку с нотами.
Он еще не знает, что через десяток лет он сможет вновь выступить дуэтом с Марией, что появление на поле боя еще одного мертвеца вызовет не слезы, а улыбку; что он преклонит перед ней колено будет и целовать ее руку; что когда все закончится, они споют уже вместе - дуэтом - ту самую детскую колыбельную, чтобы вернуть все, и голос Марии его поддержит.
Аллен не знает, что будет. Но он верит в то, что по ночам ему шепчет Мана.
-
-
20.10.2011 в 16:17-
-
20.10.2011 в 19:24Спасибо.
автор
-
-
20.10.2011 в 20:08Захватывающая и "быстрая" история, читается очень легко. Сцены в тексте - как картинки, визуализируется мгновенно.
Красиво.
И «Либо вы можете почувствовать дыхание друг друга, либо вы умираете. Оба. Остальное - пафос и военные байки».
Спасибо Вам, автор.
просто читатель =)
-
-
20.10.2011 в 20:15очень и очень довольный автор
-
-
17.11.2011 в 12:44Спасибо Вам, автор.
-
-
18.11.2011 в 12:52автор